– Кого это он привез? – сквозь слезы спросила Малуша.
– Половецкую княжну. Сказал, что возьмет ее в жены.
– А как же я?
– Ты – рабыня, не свободная. Побаловался с тобой, и будя…
– Зачем, зачем так-то?
– Князь! Ему все позволено, – сердито сплюнул Вогул. – Когда возвращались и ночевали в степи, я хотел убить его…
– Убить? – вздрогнула девушка.
– Да, за то, что он сделал с тобой.
К ним подошел Кожема.
– Вот вы где укрылись, – мрачным голосом проговорил он.
Малуша вытерла слезы и спросила:
– А где дядя Остер?
– Остался в степи, – нехотя ответил он. – Печенежская стрела достала. Вот ведь горе какое…
– Что же теперь с Праскеной будет?
– Не знаю… Поможем как-нибудь, – ответил Кожема. – В беде не оставим.
– Ночью они напали, – вмешался в разговор Вогул. – Пеши подкрались и при свете костра многих побили. Хорошо, что еще стражники не спали, успели упредить. Утресь-то мы отыскали их в степи и перебили, только вот нашим-то побитым это не помогло.
В это время со стороны кухни раздались крики, призывающие Малушу.
– Ой, скоро трапезничать, а я здесь заболталась, – опомнилась она.
– Ты погоди, – задержал ее Кожема. – Я уезжаю в селище. Что отцу-то передать?
– Скажи, что у меня все хорошо, пусть не волнуется. О нем беспокоюсь…
– Я пригляжу за ней, – сказал Вогул, когда Малуша убежала. – Пусть Корж будет покоен.
– Не нравится мне, что Святослав глаз с нее не спускает, – задумчиво проговорил Кожема.
– Тут уж ничего не поделаешь, – вздохнув, проговорил Вогул. – Он – князь, а мы…
В народе не напрасно говорят: пришла беда – отворяй ворота. Так случилось и с Малушей.
Как было заведено, ключница приносила блюда во время трапезы и делала перемену блюд. Но она все чаще ловила на себе неприязненные взгляды половецкой княжны, перехваченной князем у степняков. Это было тем более неприятно, что жена Святослава все чаще поглядывала на пухнущий живот Малуши. Под этими взглядами девушка чувствовала себя так, словно совершила что-то постыдное, лицо ее покрывалось пунцовыми пятнами.
Проницательная Ольга с тревогой смотрела на эти перегляды и однажды позвала Малушу к себе.
– Готовь себе замену, – коротко проговорила она.
Малуша стояла растерянная, не понимая, чем провинилась перед госпожой. Потом упала на колени и еле выдавила из себя:
– Я в чем-то провинилась? Простите меня…