– Олег Петрович, Вы меня слышите? Если не можете говорить, моргните.
– Да-а, слы-ышу.
Говорил я, но голос свой я также не узнал. Это был низкий, немного хриплый, негромкий голос незнакомца, растягивающий слоги.
Женщина облегчённо выдохнула, выпрямившись.
– Очень хорошо, – сказал мужчина, – мы рады, что Вы, наконец, очнулись.
– На-аконец? – прервал я его вопросом, не понимая, что происходит.
– Вы уже трое суток, как…, – он задумался и продолжил, – спите. Как Вы себя чувствуете? Что-нибудь Вас беспокоит?
В его глазах читался интерес. Пока я пытался осмыслить, что же ответить, женщина постарше отошла к подножию кровати, уступив место более молодой, которая поправила капельницу.
Как я себя чувствую? Никак не чувствую. Я вообще себя не чувствую, я не знаю, что должен чувствовать и как, кто я и откуда.
В ответ на моё замешательство, мужчина решил уточнить вопрос:
– У Вас что-нибудь болит? Может быть, голова?
– Не-ет, не бо-олит, – медленно ответил я, вдруг осознав, что мне как-то не очень удобно двигать языком, какой-то он вялый. Также я осознал, что знаю, что такое боль.
– Голова не кружится? – продолжил мужчина, в его глазах читалось удовлетворение моим предыдущим ответом.
– Не-ет, – я понял его вопрос, но мне не хотелось ничего говорить вообще. Сознание продолжало медленно течь, как при просмотре старой киноплёнки в замедленном режиме, постоянно натыкаясь на стену пустоты. И опять я знал, что такое замедленное кино.
– Тошнота? – похоже, доктор также решил быть кратким.
– Не-ет, – выудил я из себя, понимая, о чём он меня спрашивает. Ощущение тошноты я знаю, но сейчас его не было.
– Олег Петрович! Вы меня узнаёте? – Темноволосая докторша, пристально наблюдавшая за мной, начала о чём-то догадываться.
– Не-ет, – опять ответил я.
В глазах всех троих появилось нескрываемое беспокойство.
– А Вы помните, что с Вами случилось? – теперь спрашивал мужчина.
– Не-ет.
– Ну, это как раз неудивительно, – сказал он рассудительным тоном, обращаясь к обеим женщинам, – имеется выраженный горизонтальный нистагм. Сотрясение мозга налицо.
– Где-е я? – прервал его размышления вслух я.
– Как где? Вы у себя дома, в своей спальне, – стала объяснять темноволосая. Тревога в её глазах начала перерастать в панику, даже слезинка выступила. Но она тут же напряглась, пытаясь сдержать слёзы, и дальше говорить не стала. Ей на помощь пришёл мужчина: