- Это их немного задержит, - сказал Рубса и подал Альберу
руку.
- Ладно-ладно. Но это еще ничего не доказывает. Я же
чувствую, что он замышляет что-то нехорошее...
- Мог бы и предупредить, - упрекнул его Альбер. Ему не нравилось
ощущать себя болванчиком, с которым обращаются точно с игрушкой.
Его мужское достоинство было покороблено таким поведением, и он
хотел высказать Рубсе свое недовольство, когда тот жестом попросил
его соблюдать тишину.
Стук, просивший о помощи, возобновился. Однако определить
наверняка, откуда шел звук, в ветвистой системе тоннелей было
попросту невозможно. Поэтому они с Рубсой разделились. Тот пошел
налево, а Альбер отправился направо. Равномерное постукивание
продолжалось и становилось все громче. Очень быстро Альбер дошел до
нужной двери и остановился. Источник звука находился прямо за ней.
Момент был волнующий и напряженный. После минутного промедления он
все же нажал на кнопку и дверь открылась.
Перед ним появилась небольшая слабо освещенная комната с ровными
рядами из запчастей и деталей механизмов. Источник звука, приведший
его сюда, находился в дальнем углу. Медленно ступая меж рядов так,
чтобы шаги его не было слышно, он добрался до последнего ряда и
осторожно выглянула из-за угла.
Фландреец, там лежал фландреец!
Но во что же он превратился! От его вида Альберу стало не по
себе. Несмотря на свойство выделять слизь фландрейцы были расой
привлекательной. Голубая, почти лазурная гладь их тел всегда была
натянута, как кожица на спелой виноградине, и так же, как и она,
слегка пропускала свет. Это создавало эффект свечения под кожей.
Сейчас же перед ним оказался иссохший и зачахший, почерневший и
напоминавший залежавшийся чернослив кто-то. Четыре его нижние
щупальца скрючились и поджались ближе к телу. А верхние конечности
скрутились до самых плеч. И только одна его верхняя щупальца
сжимала в себе кусок металлической трубы и равномерно отстукивала
сигнал SOS по свинцовой обшивке комнаты.
Это, правда, Фонокс? Или кто-то другой? Никогда не видел
фландрейцев в таком состоянии.
Он присел возле фландрейца и дотронулся до него. Если бы не
стук, можно было бы решить, что он умер. Но жизнь все еще теплилась
в нем. Альбер дотронулся до одной из его нижних щупалец и крепко
сжал ее рукой.
- Очнись, ты живой? Ты слышишь меня? – он потряхивал щупальце
своей рукой.