Поэтому сейчас просто открой глаза, посмотри, что у тебя в руке, и давай уже одеваться.
Могла и хуже вытянуть, а так — белые хлопковые брюки и однотонный голубой топ без рукавов. Неплохой вариант на такую жару, которая уже три дня стоит в городе. И уходить никуда не собирается.
Минимум косметики, волосы собраны в высокий хвост. Неброско получилось, но элегантно. Ну это я так думаю.
Так, что еще? Летняя сумка, очки от солнца и босоножки. Да, и уверенности больше. Только где ее взять?
Мне только не хватало еще опоздать! Выскакиваю из дома и, уже когда маршрутка подходит к остановке, вспоминаю, что не проверила телефон перед выходом. Забыла!
Несусь обратно, чуть ногу не подвернула у подъезда, а потом еще и бабульку с тележкой едва не сбила — в последнюю минуту успела увернуться. Не я, а бабулька!
А время-то, время! Уже седьмой час, Марат писал, что в шесть освободится. Японский бог! Мне же ехать еще двадцать минут до центра.
Молодец, Метелица! Столько лет мечтать, даже не сметь надеяться, что он обратит внимание и позовет с собой, и так лажануться на ровном месте. Телефон обнаружила на кровати под ворохом одежды, и то лишь когда позвонила на него с городского.
Катастрофа!
«Привет, у нас все в силе? Я на месте».
И что мне ответить? Не успеваю придумать ничего приличного, как слышу «Ты — моя нежность» Наргиз. Я поставила эту песню вместо обычного рингтона на номер Марата.
— П-привет.
— Люба, ты где?
— Я… я… дома еще… Слушай, тут такое дело… в общем, я опаздываю, то есть уже опоздала!
Сейчас скажет, что у него нет времени ждать и…
— Я заберу тебя. Минут через десять — пятнадцать подъеду, хорошо?
В сердце кольнуло от неожиданной радости. Заедет!
Спокойно, Метелица! Не прыгай, он же услышит твой топот!
— Д-да, конечно. Спасибо… если только тебе не сложно. Адрес сказать?
— Я помню. И мне будет приятно.
Он приезжает через двенадцать минут. Я не знала, какая у него машина, но почему-то сразу выделила из подъезжающих авто черный внедорожник. И не ошиблась.
— Садись!
Он рад мне, вижу это по широкой и открытой улыбке, а главное — по черным глазам, в которых мерцает озорной свет. Рукава белоснежной рубашки закатаны по локоть, открывают сильные загорелые руки. Смотрю на них, и такие мысли в голове возникают неприличные! Вот совсем нехорошие! Вздрогнув, быстро отворачиваюсь и начинаю копошиться с ремнем безопасности.