Четвертая обезьяна - страница 12

Шрифт
Интервал


Я пишу так вовсе не для того, чтобы напугать тебя или произвести на тебя впечатление. Просто я собираюсь перечислить факты, выложить карты на стол.

Коэффициент моего умственного развития равен 156, по всем параметрам уровень гения.

Один мудрец когда-то сказал: «Измерять уровень своего интеллекта, пытаться наклеить ярлык на свой разум – явный признак невежества». Я не просил проверять мои умственные способности; тест мне навязали – делай из этого любые выводы.

Ничто из вышеперечисленного не дает понять, кто я такой, только какой я. Вот почему я решил перенести свои воспоминания на бумагу, поделиться всем, чем считаю нужным. Невозможно расти и развиваться, не делясь знаниями. Ты (как и общество) не выучишься на собственных многочисленных ошибках. А учиться тебе предстоит еще многому, многое предстоит узнать.

Кто я такой?

Если я назову свое имя, пропадет все удовольствие. Ты со мной не согласен?

Скорее всего, ты называешь меня Обезьяньим убийцей, ты догадался, что речь идет о четырех обезьянах. Давай этим и ограничимся, хорошо? Может быть, тем из вас, кто любит все сокращать, понравится аббревиатура У4О? Современно, модно, стильно и просто – проще некуда. Не придется никого исключать.

Предвкушаю, как нам с тобой будет весело!»


– Чтоб тебя… – буркнул Портер.

5

Дневник

Позвольте внести ясность с самого начала.

В случившемся нет вины моих родителей.

Я вырос в любящей семье, которую охотно запечатлел бы на своих полотнах Норман Роквелл.

После моего рождения мама, благослови Господь ее душу, ушла с работы в издательстве, несмотря на хорошие перспективы. Судя по всему, по работе она не тосковала. Каждое утро она готовила завтрак для нас с отцом; ровно в шесть мы садились ужинать. Мы любили проводить время вместе, всей семьей, и часто нам бывало очень весело.

Мама рассказывала, чем занималась целый день, а мы с отцом внимательно ее слушали. Звуки ее голоса напоминали ангельское пение; я по сей день мечтаю снова его услышать.

Отец работал в сфере финансов. Не сомневаюсь, что коллеги высоко его ценили, хотя дома он о работе не говорил. Он придерживался того мнения, что повседневные служебные дела нужно оставлять на работе, их не следует приносить домой, в святая святых, и выливать домашним, как помои свиньям. Работу он оставлял на работе, там, где ей и место.