- Ладно, Павлович, отпускай мальчишку, а то ему ещё со
следователем беседу вести. - Посоветовал более сердобольный
коллега.
Но, видимо, спинным мозгом чувствовавший, что здесь что-то не
так, Иннокентий Павлович предпринял ещё одну, правда, я так и не
понял, к чему долженствовавшую привести, попытку.
- И, всё же, Петров. - Снова обратил он подозрительный взор на
меня. - Может, что-то ещё вспомните?
Очень хотелось приплести сюда Петечку. Сдав его, как стеклотару
и, тем самым, сделав его жизнь весёлой и нескучной. Но, здраво
рассудив, что он не Марат Казей и молчать не будет, всё-же решил,
что не стоит.
В только что озвученной версии всё, тьфу-тьфу-тьфу, складывалось
более, чем удачно. Моё, участие в этом дурацком убийстве, вроде как
сведено к рангу случайного свидетеля. Так что, не стоит дразнить
гусей и сверх меры городить совершенно никому не нужные
сущности.
А, что касается Пети... Ну, Земля круглая. Встретимся,
как-нибудь. В более интимной, так сказать, обстановке. И толковать
долго не будем. Просто, как следует начищу его жирную репу. Ага,
чтоб впредь не повадно было пьяных козлов на разборки
присылать.
Имеешь желание подраться, так не сцы, а брось сопернику вызов. И
получи сам в честном бою, или отоварь недруга так, чтобы тот понял,
что к чему и "чьи в лесу шишки".
- Николай Викторович. - Тем временем обратился ко мне всё тот же
непоседливый Иннокентий Павлович. - Попрошу вас вернуться в свою
палату и, вплоть до приезда следственной группы, не отлучаться
оттуда без крайней необходимости.
"Что, даже в туалет нельзя"? - Хотел было подпустить шпильку
я.
Но, понимая всю серьёзность создавшейся, в том числе и моими
стараниями, ситуации, решил что не стоит играть на нервах
ответственного товарища. Они у него и без моих, прямо скажем,
дурацких хохм, по "самое нимагу" натянуты.
Ещё бы! Ведь, не каждый день в больнице кочегары или сантехники
друг дружку на тот свет отправляют.
Волоча по полу бывшие слегка великоватыми и оттого постоянно
норовившие потеряться, выданные мне больничные тапки, я прошлёпал к
месту своего нынешнего обитания и завалился на кровать. В моё
отсутствие кто-то заботливо поменял бельё, и открыл фрамугу. Так
что, запах той, довольно-таки вонючей мази, на который намедни
пеняла Верочка, выветрился окончательно.