Иваш сел перед ним на корточки и провёл пальцем по металлу.
Вздрогнул, осознав, что это не краска. Топор чёрный сам по себе
и... тёплый, словно недавно покинул кузнечный горн.
— О, а ты уже и сам нашёл обновку!
Иваш вздрогнул от голоса Краса над ухом, плюхнулся на зад,
нелепо всплеснув руками. Наставник засмеялся, хлопнул по плечу и
сказал, развернувшись к Гурону:
— Сколько за эту секиру?
— Бесплатно, если поднимешь. — С ухмылкой ответил старик.
— Шутишь? Ты и «бесплатно»?
— Старый стал, размяк.
Крас наклонился, схватил рукоять и выпрямился... Охнул от хруста
в плече и пояснице. Рухнул на колено, выпучив глаза и распахнув
рот. Опомнившись, мотнул головой, взялся двумя руками и потянул,
старательно держа спину прямой и перекладывая вес оружия на ноги.
На шее вздулись и запульсировали вены, лицо налилось багрянцем, а
лоб покрыли бусины пота.
— Что за навьи шутки... — Охнул Крас, оторвавшись от секиры,
застонал, потирая поясницу. — Нехорошо так... делать... ты его
гвоздями прибил?
— Нет. — С улыбкой ответил Гурон и в голосе зазвенело торжество.
— Это чёрная бронза, белобрысый ты идиот! Волшебное оружие с
затонувшей Атлантиды! Говорят, им орудовали только великие герои,
такое оно тяжёлое! Хотя, тот араб, что продал мне его, говорил, что
нужен достойный. Но я в это не верю.
— Почему? — Спросил Крас, кривясь и щупая бока.
— Это же топор, а не молот Тора.
— Секира. — Поправил слав, морщась и стараясь понять, цел ли
позвоночник.
— Секира, топор, какая разница? — Фыркнул старик.
— Большая... ох... кажется у меня плечо выпало.
— Поделом тебе!
Гурон загоготал, откидываясь назад и хлопая ладонями по животу.
Уголки глаз влажно заблестели, а в распахнутый рот без труда
поместится курица. Смех колокольным звоном заполнил лавку и
оборвался, как обрубленный.
Иваш встал рядом с Красом, подняв секиру из чёрной бронзы над
головой. Широко улыбнулся и спросил с детской наивностью:
— Значит, платить не надо?
Была некоторая заминка с выходом новых глав, а причина
проста, я второй раз подхватил ковид.
Мужчины развернулись к мальчишке, выпучив глаза, Иваш попятился,
прижимая секиру к груди. Гурон выдохнул через нос, постучал пальцем
по стойке и сказал мягко:
— Мальчик, положи его сюда.
— Хорошо.
Чёрная бронза глухо стукнула по отполированному дереву, застыла.
Свет из окна пересёк металл и будто исчез в мрачной глубине. Красу
показалось, что перед ним лежит оформленный осколок извечного Мрака
или душа Чернобога. Гурон шумно сглотнул и, убедившись, что стойка
выдерживает, взялся за рукоять. Мышцы рук вздулись, костяшки
побелели, а на кистях обрисовались толстые вены. Лицо стремительно
краснеет и покрывается потом. Секира нехотя приподняла рукоять на
высоту двух пальцев.