Лес поёт голосами птиц, шепчет ветром в кронах и поскрипывает
тысячами стволов. Через листья пробиваются острые лучи света и
зелёные глаза Руфины сверкают, как полированные изумруды.
— А тётушки долго будут меня держать? — Осторожно спросила она,
внутренне сжалась, ожидая ответ.
— Сколько потребуется. — Вздохнул кот. — Мягкие они стали, да и
в ученицы тебя взяли.
— А разве Иваш не ученик?
— Он-то? — Фыркнул Асмодей. — Не, он... мужчина, ну, будет
мужчиной. Кто же учит мужчину женским приёмчикам?
— Значит, теперь я ведьма?
— Ха! Ещё нет и нескоро станешь, если вообще станешь. Так, тут
уже рядом, так что я отлучусь. Сама дойдёшь?
— Эм... да, дорогу помню, вроде.
Кот прыгнул в заросли и исчез, Руфина пожала плечами, огляделась
и пошла дальше. Затянула песенку, совсем не замечая чёрной тени,
что взлетела на огромную ветвь, что вытянулась над тропой. Асмодей
сел, обхватив лапы хвостом, и наблюдает за ученицей ведьм. В
расширенных зрачках отражается вселенская задумчивость, тревога и
демоническое озорство.
***
Аксинья бросила на стол охапку трав, плюхнулась на табурет,
почти задыхаясь от мощного аромата. С кухни тянет ароматами супа,
за окнами чирикают птички. Маришка методично собирает травы в
пучки, перевязывает красными лентами. Полюбовавшись работой,
откладывает к другим букетам.
— Разве нам нужно столько? — Вздохнула Аксинья, внутренне
содрогаясь от объёма предстоящей работы. — Может, ограничимся
маленькой лавкой? Как в прошлом году?
— В прошлом году у нас не было ученицы. — Заметила Маришка, не
отвлекаясь от работы. — Реагенты, книги... девичьи вещички.
Аксинья вновь вздохнула и подключилась к делу. За травы на
шабаше можно выручить не только деньги. На самом деле звонкая
монета там используется реже всего.
Лысая гора освещена тысячами фонариков и магических огоньков,
развешенных на разлапистых ветвях. Воздух звенит от множества
голосов и пропитан ароматами зелий. Руфина идёт прижавшись к Ивашу,
с опаской поглядывает на ведьм, хотя и сама почти одна из них.
Рыжие волосы заплетены в косу со множеством лент, а на макушке
красуется ромашковый венок. Иваш одет в чёрную рубаху, что не
скрывает округлившихся плеч и выступающих грудных мышц. На него
оглядываются молодые ведьмочки и их взгляды совершенно не нравятся
Руфине. Одна синеокая чаровница охнула, увидев мальчика, прижала
ладонь ко рту, но зрелая спутница торопливо что-то шепнула на
ухо.