Поспешно завернув рукава, я увидел худые конечности, словно меня
не кормили последние пять лет. Да какого хрена?!
— Ваше благородие! Ваше благородие! — вдруг раздались счастливые
вопли.
Повернул гудящую голову и узрел бегущего ко мне веснушчатого
крепкого парня лет двадцати. У него было простоватое лицо с
крупными чертами, толстыми губами и носом-картошкой. А голубые
глаза светились так, будто он выиграл джекпот в лотерее.
— Я так испужался, когда услыхал взрыв! Думал, что вы того! —
взволнованно выдохнул парень и бессознательно попытался пригладить
непослушные светлые кудри. — Снова эти бомбисты лютуют! Ух-х-х… я
бы им! Сколько человек-то опять загубили?! Это же дом самого графа
Перепелицына! Но главное, что вы не пострадали, Никита Иванович. Вы
встать могёте? Теперь-то уж не до свиданий. Потом вы Александру
Юрьевну навестите. В поместье нам надо вертаться или в амбулаторию
заглянуть. Вы как себя чувствуете?
— Нормально, — тупо произнёс я, скользнув взглядом по его
рубахе, от которой попахивало крепким потом.
— Нормально — это в наше время хорошо, — мудро заметил крепыш и
протянул мне мозолистую руку.
Он помог мне подняться на ноги, обхватил за талию и чуть ли не
на себе потащил прочь. А я обернулся…
Около горящего особняка становилось всё больше зевак и тех, кто
желал помочь. Один из последних бесстрашно подошёл к пламени,
вытянул руки и огонь стал нехотя гаснуть, зло пофыркивая. Ну бред
же чистой воды! Не может такого быть!
Однако чувство реальности происходящего не покидало меня.
Наоборот — оно становилось только сильнее. Правда, меня изрядно
смущали люди со сверхспособностями, старинные наряды и…
промчавшийся мимо допотопный грузовик, разрывающий воздух воем
сирены. В кузове обнаружились крепкие ребята в блестящих бронзовых
шлемах с гребнями, здоровенный насос со шлангами и лестница, коя
одним концом упиралась в задний борт, а противоположной частью
лежала на деревянной кабине, похожей на уполовиненную карету с
«носом», в котором скрывался отчаянно рычащий мотор.
— Ещё маленько, — прохрипел мне в ухо кудрявый помощник. — Вон
наша двуколка. Я уж не стал к дому подъезжать, а то конь-то мог
огня забояться. Он и так, как взрыв услышал, так совсем дурным
сделался. Насилу сладил с ним.
Я растерянно глянул на двухколёсную небольшую повозку,
запряжённую каурой лошадью, испуганно прядающей ушами. Она уже
успела навалить знатную кучу «каштанов», из-за чего мне в нос
ударил отчётливый запах навоза. Во сне или бреду хрен получишь
такую детализацию.