Господи, неужели это всё реально? Или всё же какие-то декорации,
а люди — актёры?
Мой подозрительный взгляд воткнулся в крепыша. А тот стал
сноровисто отвязывать коня от кованного фонарного столба,
брызжущего жёлтым светом. Нет, на гениального актёра он явно не
похож. Да и декорации были слишком масштабными и точными. На
ажурном балконе даже сидел кот и самозабвенно грыз цветы в
горшочке.
— Залезайте, ваше благородие, — бросил мне кудрявый, забрался в
повозку с небольшим гербом на дверце и взял в руки вожжи.
Я присоединился к нему, опустив свой зад на оббитое кожей
сиденье, после чего крепыш погнал наш транспорт к выходу из
тупика.
Копыта лошади весело застучали по булыжникам, всё дальше увозя
меня от места происшествия. А я всё больше разевал рот. Нет, млять,
это точно не декорации! Повсюду красовались изысканные особняки со
стрельчатыми окнами. На карнизах восседали каменные горгульи,
драконы и прочие чудовища. Фасады украшали барельефы, колонны,
пилястры и другие архитектурные изыски. Узкие брусчатые улочки
порой переходили в набережные с балюстрадами, а те, в свою очередь,
тянулись вдоль нешироких речушек с каменными арочными
мостиками.
По пути нам встречались глазастые автомобили, похожие на кареты
с моторами, и поскрипывающие колёсами экипажи, запряжённые
цокающими лошадьми. А мимо панорамных окон увеселительных заведений
ходили немногочисленные люди в старомодных одеждах.
Однажды нам даже попался грохочущий, точно гром, деревянный
трамвай, выкрашенный красной облупившейся краской.
Воздух же пах конскими каштанами, побелкой, выхлопными газами,
мусором и… тайнами. Казалось, что из каждого безжизненно чёрного
окна за мной кто-то наблюдает, жёстко усмехается и готовит клинок
или петлю.
Постепенно до меня стала доходить фантастическая мысль… Книги-то
я читал и дураком не был, поэтому всё-таки пришёл к невероятной и
логичной догадке.
— А напомни-ка, дружище, какой сейчас год? — сдавленно спросил я
у крепыша, сам не веря в то, что задаю подобный вопрос.
— Как какой, ваше благородие? Вы чего же, запамятовали? Пятьсот
пятый от Рождения Магии или по-другому — тысяча девятьсот
одиннадцатый от Рождества Христова.
— Да ты что? Как быстро время-то летит. А у тебя зеркальце
какое-нибудь есть?
— Нема. А вам зачем, Никита Иванович? С лицом у вас ничего не
сделалось. Не переживайте.