На гвозде боком висит репродуктор. Тяжелый стул в глубине. Полусвет.
Фигура в шинели (майор), стоящая неподвижно, спиной к залу.
Репродуктор четко щелкает – включается. Долгое шипение. Треск.
Репродуктор. Указ!
Шипение. Треск. Свист. Вся возможная гамма звуков, обозначающих нарушенную связь с миром. Музыкальный винегрет. Окрошка из стихов. Новости. Плач: кто-то плачет, скулит безнадежно, долго. Он, плачущий, знает, что его никто и никогда не услышит, поэтому слушать это страшно.
Майор не выдерживает этой муки, подходит к репродуктору и выдирает из него шнур.
Входит баянист, садится на стул, играет. Затем поет. Входят женщина с грудью, длинный и маленькая кудрявая женщина, становятся полукругом перед баянистом, слушают. Затем садятся на землю. Облокачиваются. Ложатся.
Баянист тихо, на цыпочках, уходит. Майор подходит к спящим, трогает каждого за плечо, и каждого уводит со сцены. Возвращается.
Майор. Русская армия погибла.
Уходит. Снова появляется баянист. Он играет поппури на темы солдатских и армейских песен – от «Солдатушек» до «Вещего Олега» и «Соловьев» Соловьева-Седова. Во время игры по одному появляются первоначальные персонажи и становятся полукругом. Затем садятся на землю. Облокачиваются. Ложатся.
Баянист тихо, на цыпочках, уходит. Майор за ноги утаскивает со сцены длинного. Потом возвращается и долго смотрит на женщин. Возникает где-то за сценой, далеко, на улице мотив. Кто-то высвистывает марш, как оказывается при вслушивании – немецкий. Потом что-то испанское звучит, итальянское.
Майор. Мы воевали в Европе. Сильные армии били друг друга хвостами, как киты. Небо удивленно смотрело на русских богатырей. Альпы покрыли славой Ганнибала лукавого старика. Но неуклюже разгуливая в крохотной спальне Нибелунгов, мы ждали в ответ только одного – братства. Мы, заброшенные в тундру и тайгу, в степи Джунгарии и горы Тянь-Шаня, в байкальские хрустали, в седой Урал, в даурские сопки, в лишайники Сихотэ-Алиня, в глазурь Бухары и Самарканда, мы, покорившие потомков Чингизхана, Тамерлана, Дария и Атиллы, мы, стальным обручем соединившие самую страшную и огромную сушу в мире, мы припадали к ногам Варшавы – и Варшава хлестала бичом, мы ставили германский каблук на темя – и Германия бросала на нас эскадрильи, мы забывали родную речь ради музыки Франции – и Наполеон жег Москву, мы боготворили Армстронга – и Бжезинский грозил стереть нас с карты мира. Мы устали любить, устали пугать, устали ждать. Русская армия погибла. Русская армия погибла! Русская армия погибла!!