Около одиннадцати постучал и напомнил о времени член студсовета. И те две пары нудно начали рассуждать о том, как остаться, хотя ясно было, что остаться не выйдет, и тогда Илья сказал:
– Все равно не получится. У меня есть предложение. Поехали ко мне на дачу.
Все замолчали, переваривая предложение, а затем засмеялись, нашли повод для шуток, затрещали дровишки новой нудной болтовни, а Илья вдруг сказал негромко и уверенно Наташе:
– Поедемте, Наташа. Там тихо, луна, снег по колено.
– Поедем, – тут же откликнулась она, и он, впервые за вечер, угадав ее желание, совершенно заблудился в ней.
Он стоял за дверью в пальто и шапке, ожидая ее, двое товарищей с недоумением и завистью расспрашивали – как это он сумел?.. Сами они и теперь не раскачались, правда, один спросил о винном погребе, и когда Илья сказал: «Не знаю. С лета не был», – они поняли это по-своему, поняли, что будут мешать, и обиделись бы, не случись у них на глазах необъяснимого и странного явления, начисто перечеркивающего весь их опыт, – без объятий, без губ к губам, одними жалкими разговорами?..
Наташа вышла. Черное, из мелкого вельвета пальто с капюшоном, черные сапоги. Она взяла Илью под руку, и они пошли по коридору к лифту…
На улице было морозно, и она, как каньон, чернела под луной.
Наташа молчала все время – в такси, на вокзале, в электричке, слушая повисающие в пустоте рассказы Ильи.
– Вот так дела, – сказала однажды, и он запнулся, как будто налетел с разбега на стену.
Пустой вагон с полутемной желтизной скамей несло по рельсам, грохали на остановках двери, объявлял следующие станции магнитофонный голос неизвестно кому, дуло от окон – они ехали одни. Они мчались мимо пустых, заснеженных станций, в редких голых лесах. Унылые озера угадывались вдали.
Электричка оставила их, унося пустые вагоны еще дальше от города, и при желании можно было представить себе будущее: вот так лет через сто будут метаться по земле целые полчища транспорта строго по графику, точно в срок, водить их будут автоматы, которым и дела нет, куда и зачем они спешат – точно в срок. И люди будут вынуждены подлаживаться и привыкать жить строго по графику. И привыкнут.
Но разве можно привыкнуть, думал Илья, шагая следом за Наташей по темнеющей в снегу тропе, жить без стоп-кранов?
Снег ерзал под каблуками, от звезд и луны было столько света, что сосны давали четкую тень. За зеленой полосой начинался дачный поселок. Его строгая планировка также была навеяна кому-то будущим порядком и целесообразностью.