Но он все вглядывался в окно, пока
на лице не появилась улыбка пренебрежения к самому себе. Он же все
решил, им надо поговорить, он должен узнать о Переделанных. Однако
за всем этим прятался страх, и его не оставлял вопрос: зачем он
лезет? У Кристоге была своя правда, и афенор предлагал возможность
— за нее стоило ухватиться, поблагодарить и попробовать стать
своим. Найти что-то, хотя бы здесь.
Да, переделка казалась кощунством —
таким было правило этого мира, и нравится ли оно, никто не
спрашивал, его стоило принять, как данность. Да, он слышал крики,
замечал странных людей по ночам — случайному гостю без прав, без
голоса не стоило играть в борца за истину. Правда редко бывает
красивой, и вряд ли он скажет себе «спасибо», добравшись до
нее.
Еще более быстрым шагом Марк вышел
из комнаты и направился в сад, искать Дракона. Вот последнее,
решающее — да, он мог узнать что-то плохое, да, влезая, куда не
просят, он рисковал, но еще большим риском было молчать и
соглашаться неизвестно на что.
Спустя полчаса шатания Марк увидел
заходящую с улицы девушку, и по надменному взгляду, достойному
афеноров, по решительной походке стало ясно, что ставка сделано
неверно, едва ли Дракон с охотой ответит.
Не показывая удивления, она смотрела
на Марка и ждала, что тот заговорит первым.
— Привет, — он старался улыбаться
как можно искреннее.
— Привет. Как ты себя чувствуешь?
Извини, что ударила тогда, но ты выглядел, как не в себе, я
боялась, ты сделаешь что-нибудь.
Марк опешил: он уже приготовился к
насмешке или короткому холодному ответу — они отлично вязались с
образом Дракона, но ее голос звучал искренне, с участием. Это было
приятное меццо-сопрано, и его красивый тембр дал ей крошечное очко
доверия.
— Потом ты спасла меня, и я хотел
сказать «спасибо».
Дракон фыркнула:
— Если бы ты искренне хотел
поблагодарить, ты бы пришел раньше. Извини, мне пора.
Девушка решительно шагнула к дому.
На ходу она сняла еще мокрое от дождя пальто и шляпку, под которой
прятались рожки, и осталась в темном платье, оттеняющем светлые
волосы. Эйлийки не носили таких — широкие рукава мешали работе, да
и корсетов они не жаловали. Дракон больше напоминала афенорку: она
была достаточно высокой для девушки, с бледной кожей. Однако еще
она была Переделанной, про которую Кристоге обронил фразу: «Она
больше всех нас».