Мир оделся золотом, нити
превратились в натянутые струны, ждущие прикосновений. Марк
переплел пальцы и попытался отвести руку Кристоге назад. Афенор
едва заметно шевельнул ладонью — нити перестроились и, будто
превратившись в веревки, оплели запястья ученика.
Внутри собирался тугой комок,
отдающий холодом. А что, если и сейчас все — просто демонстрация?
Может быть, Кристоге узнал о поисках в кабинете? Или что Марк хочет
поговорить с Иегелем? И теперь показывал, насколько жалкие это
попытки.
— Заново? — Крианса-Антервен
улыбнулся.
Повинуясь его движению, нити
сдвинулись, и только тогда Марк почувствовал, что может к ним
прикасаться. Так легко афенор не просто удержал на месте, но и
лишил возможности использовать магию.
На этот раз Марк задействовал обе
руки. Одной он дернул скамью с края площадки, отвлекая Кристоге,
другой нащупал лучевую кость и попытался выдвинуть ее из сустава.
Быстрое движение — собравшиеся в клубок нити остановили скамью, а
одна полоснула по щеке, точно лезвие. Афенор переплел ладони — нити
опали, и сколько бы Марк ни тянул к ним руки, они лежали подобно
распутавшемуся клубку.
— Что же, теперь мы видим, что
прежде чем решать самостоятельно, тебе еще учиться и учиться, —
Кристоге негромко рассмеялся. — Иди к Аркиану, порез необходимо
обработать.
— Обязательно, — процедил Марк.
Его злило не поражение — то, что
Кристоге оказался настолько сильнее. Все это время его тешила
надежда, что если что-то пойдет не так, он сможет уйти, афенор не
остановит его. Нет. Такого не будет.
***
Когда стрелки отмеряли двенадцать
часов и десять минут, двери таверны «Железная дева» открывались, и
в нее входили двадцать заводских рабочих из отдела механики. Все
они были постоянными посетителями, и официантам не требовалось
много времени, чтобы обслужить гостей, чьи вкусы они знали, как
свои.
Девятнадцать человек расселись за
столами, наполнив зал ударами ложек о тарелки, стуком кружек и
грубоватыми, прокуренными голосами, один сел на стойкой. Заняв стул
рядом, Марк заказал пиво, но притронулся к нему только для
вида.
От одинокого механика в черном
рабочем комбинезоне пахло машинным маслом, на одной руке виднелось
пятно от мазута, на другой — ожог, он курил дешевые вонючие
сигареты — на первый взгляд мужчина казался таким же, как остальные
девятнадцать. Ну разве что помоложе был, лет тридцати, не больше.
Стоило присмотреться, взгляд замечал, что мужчина выше и стройнее,
бледнее, как гордо он держит голову, даже что вилку и ложку он
сжимает не жадно, а легче, изящнее. Афенор старался прятать манеры,
но воспитание побеждало.