– В основном молодёжь, они не голосуют, – бросает возражение
ХёБин.
– Не голосуют, но их настроения почему-то слышат все. Особенно
сами агентства. Есть ещё взрослые члены семьи, есть соседи. Многие
прислушаются.
– Ставлю на то, что оппозиция перетянет к себе полтора-два
процента, – резюмирует свои расчёты и аргументы хальмони ХёБин. –
Если смогут раскрутить до конца, то будут выглядеть защитниками
справедливости.
– Ты права, хальмони. Мне следует учесть такой поворот в
бизнес-планах, – заключает ХёБин. – И позвонить отцу не
помешает.
– Позвони. Мы с ним в последнее время слишком часто спорим.
Время действия: десятое марта,
вечер
Место действия: элитное кафе в
центре Сеула
– Сегодня ещё четыре заявления принял. Нас всё меньше, – со
спокойствием идущего на эшафот, с тем спокойствием, которому учит
великое дао, произносит один из троих мужчин.
Все сидят в уютном закутке, который отделён от общего зала
занавесками, но надёжными простенками от соседних клетушек.
Старший из троих, генерал в отставке, Председатель Ассоциации
ветеранов морской пехоты еле морщится синхронно с третьим мужчиной,
замом генерала, полковником в отставке. Второй полковник заведует
кадрами.
Генерал отламывает кусочек печенья, пьёт кофе. Думает. Всё это
продолжается и продолжается. Один вышедший из ассоциации –
случайность. Но через неделю заявления начинают сыпаться с
небольшой, но всё возрастающей интенсивностью. Четыре, – как
неприятно звучит это слово, – это не рекорд, позавчера было пять
заявлений. Всё началось с того момента, как стало известно, где и
по какой причине пропадала Агдан больше недели. Ещё раньше начались
неприятные вопросы, когда прошли слухи о её самчоне, офицере
NIS.
– Настанет момент, когда мы будем командовать только собой, –
мрачно говорит генерал. – Думайте, друзья и соратники, что делать и
как мы исхитрились угодить в такую глубокую яму.
– Глубокую и вонючую, – со слегка глумливой, но и грустной
улыбкой комментирует кадровик.
Генерал вспоминает, как хмурился кадровик, когда он объявлял
текст публичного заявления. Нет, не совсем заявление было против
Агдан, но и хорошего там… нет, совсем не было. Буркнул кадровик
тогда что-то вроде «нельзя так с тяночкой», но как не отнести его
слова к его же известной всем пристрастности к женщинам. Вроде и
свои дети взрослые, а до сих времен ни одной красивой девушки не
пропустит хотя бы без одобрительного взгляда.