***
Мне и глазом не успелось моргнуть, как минуло полгода. За это
время, все сильно подросли. В частности, это замечается на мне.
Высота что-то около метра. Мой взгляд упирал в лоб Рудэуса. Я был
выше своего брата, только утверждая нашу двойственность. Окажись мы
и вправду близнецами, просто с разным цветом волос, я не сумел бы
так сильно его опередить.
За эти длинные и затяжные полгода, было вымучено не одну
глиняную доску, на которой мои руки практиковали письменность.
Какое горе было мне, когда подлый Рудэус обогнал меня и начал этим
кичиться. Не скажу, что был рад проигрывать, особенно когда стал
выше, и по факту, считался старше.
Ещё не доводилось мне спрашивать у отчима или мачехи, кто на
свет божий вышел первым. Я или другой засранец, ой, попаданец. Они
особо не вспоминали этот момент, видимо он был тяжел для Зенит,
родить двойню здесь считалось большим чудом и знаком богатого
урожая. Мол, если Милис послал двоих, то пошлёт и еду на них.
Очень странная логика, учитывая, как сильно мы не причастны к
погодным и климатическим условиям. Конечно, сейчас, по прошествии
множества лет, могу полить площадь в несколько десятков полей для
футбола, но вот изначально, это не представлялось возможным. Да и
если память не изменяет, двое детей для средневековья очень
небольшое количество. С уверенностью можно утверждать, что это
ненормально. Родителям лет двадцать пять, двадцать шесть максимум.
Каждый день почти без перерыва, ты слушаешь как они пытаются
завести ещё детей, но бог больше не намерен им потакать. Сколько
можно! Да успокойтесь вы! Сходите в другое место, развейтесь,
осмотритесь!
Мне уже поперек горла стоят эти их стоны. Но, давайте успокоим
насущные вопросы, переборем неприязнь, как я проделывал это уже
тысячи раз, и вернёмся к себе любимому, и своему желанию.
Лили, она же служанка в доме Грейрат. Подружка Зенит и объект
вожделения Рудэуса и Пола. У неё много заслуг, основа которых
всегда оставалась в её строгости.
— Строгости?
Рудэус поднял голову обращая глаза на меня. Он лениво разлегся
на кровати и чесал свое брюхо, а наши разговоры скрашивали это
чесание.
— Ага, дело именно в ней, — я был не лучше. Тело ныло от
постоянных тренировок за которыми я часто себя перетруждаю.
— Все равно не пойму, при чем здесь её строгость?