Несомненно, Захария хотел сегодня как лучше. Предостеречь.
Поддержать меня. Посочувствовать.
Вот только не надо было задавать этого вопроса: «Вы все еще
думаете о них?»
Конечно, думаю.
Вспоминаю.
Конечно, не так, как раньше – с тоской, с отчаяньем, с вечными
безнадежными вопросами, которые наверняка рано или поздно задают
все люди на свете: почему, ну почему это случилось именно со мной?!
Отчего такая несправедливость? За что?!
…Вторым был Алекс Браун, давний младший партнер отца. Частый
гость в нашем доме, которого мы, дети, воспринимали как доброго
дядюшку, неизменно приносящего сладости и подарки, участвующего в
играх и даже помогающего с домашним заданием. Когда подросли,
льстило, что он разговаривает с нами как со взрослыми, интересуясь
мнением о том и об этом, давая ненавязчивые советы, которые
принимались куда с большей охотой, чем приказы отца или увещевания
матери.
Казалось, ко всем троим младшим Мейли Алекс относится одинаково,
поэтому для меня стало огромной неожиданностью, когда через пару
лет после моей первой несостоявшейся свадьбы он внезапно сделал мне
предложение.
Предложение было традиционным: через родителей, вернее, даже
через одного отца. Тот, тоже в своем обычном репертуаре, вызвал
меня к себе в кабинет и объявил, что директор Браун ко мне
сватается, он дает свое согласие, дату свадьбы можете обговорить
сами. И вышел.
Хлопая глазами, я уставилась на торопливо вскочившего при моем
появлении очень смущенного мужчину. Я даже подумала…
- Дядя Алекс, это ОН вас заставил?!
- Что? Кто? – Директор издал неловкий смешок. – Ну что ты,
Эбигейл, нет, конечно! Ни в коем случае!
- Но тогда что?
Хотя Алекс Браун был лет на десять моложе отца, я всегда
относилась к нему как папиному ровеснику, а не как к мужчине, с
которым можно создать семью. Невысокий, крепкий, с улыбавшимися
светлыми глазами, залысинами у висков, аккуратно, неброско, но
дорого одетый, он казался полной противоположностью моему родителю
– спокойный, рассудительный, добродушный, постоянно сглаживавший
острые углы не только в застольных беседах, но и наверняка в
бизнесе. Пришлось совершенно другими глазами взглянуть на мужчину,
сейчас непривычно косноязычно объяснявшегося в любви – пусть не
только ко мне, но и к моему приданому, к упрочению собственного
положения в корпорации (я не видела в этом ничего зазорного,
воспринимая всё как часть себя, вроде моих голубых глаз и неплохой
фигуры).