…Отец, кстати, тогда очень быстро
сменил то самое головное офисное здание. Под предлогом расширения
штата компании.
- Полагаю, это нормально.
Я с изумлением смотрю на доктора Пан.
Психиатра, с которым не расставалась несколько лет после… всего.
Женщина несколько раз мелко кивает мне короткостриженой гладко
причесанной головой: мой отучившийся за океаном врач, несущий свет
современной психиатрии в наше закоснелое общество, всегда выглядит
стильно до зависти.
От удивления я даже опускаю ноги с
кресла, в котором свернулась в привычный спасительный клубок:
доктор не заморачивается с полагающимся (по фильмам) кушетками и
прочим расслабляющими лежанками; да хоть на голове стой во время
сеанса, лишь бы тебе было комфортно! Переспрашиваю повысившимся
на пару октав голосом:
- Вы считаете нормальным
видеть наяву мертвого человека?! Говорить с ним?
- Ну мы ведь частенько разговариваем
с предметами, животными или отсутствующими на данный момент рядом
людьми, - бормочет доктор Пан. Она никогда не спорит с пациентом,
это ее бормотание – своего рода ремарки к пьесе под названием
«психотерапевтический сеанс». Говорит громче и внятнее: - Вы же
сами только что рассказали о появлении в вашей жизни нового
мужчины… да-да, я поняла, господин Чэн не ваш мужчина, но все-таки
ухаживающий за вами. Вольно или невольно вы проводите в
его обществе какое-то время, изменяя своим привычкам и сложившемуся
жизненному распорядку. Вольно или невольно (даже если вы
категорически отрицаете возможность брака с ним) сравниваете его с
предыдущими женихами.
Я открываю рот, чтобы решительно
возразить: я?! да никогда в жизни! - и… закрываю. Если только
бессознательно? Или правильней сказать – подсознательно?
Но как я могу контролировать свое подсознание, если оно контролю
разума не поддается?
- Расскажите мне об этом человеке
поподробнее, - тем временем предлагает доктор.
- Да что там особо рассказывать, - в
свою очередь бормочу я. – Мы встречались-то с Чэном считанное
количество раз…
К тому же особой проницательностью в
отношении окружающих я не отличаюсь, слишком уж погружена в себя и
в литературу. Хотя надо быть справедливой, на каком-то этапе именно
книги меня и спасли (вслед за супом матушки Гу). Я читала их целыми
сутками, ныряя в страницы как в омут с головою, лишь бы только не
вспоминать, не думать, не чувствовать… И находила там понимание и
утешение – то, что не смогли или не захотели дать мне живые
люди.