Многие герои начинали с того, что ловили мелких преступников. Но
затем ставки нарастали и появлялись злодеи, которые хотели
уничтожить весь мир, хотя бы весь город. Даже если я сделаю себе
костюм и объявлю крестовый поход против преступности, ничего не
изменится. Не появится истории. Я просто буду парнем в трико,
который время от времени избивает лысых обязан, которые захотели
забрать блестяшку у других лысых обезьян. Вот, прекрасная идея для
постмодернистского рассказа: главный герой получает суперсилу,
становится героем и тридцать лет, всю свою карьеру, время от
времени, когда успевает, ловит всевозможных грабителей и мелких
воришек. Никаких атомных боеголовок, ничего такого, за что можно
поставить памятник. Разве что могильный, с эпитафией: «он понизил
преступность аж на 2.8 процента»!
Герою нужны злодеи. Банальная мысль, но правдивая.
Нет, всё это закончится точно также, как мои попытки заняться
спортом. Всё это мишура. Суть в истории. Если её нет... Ничего нет.
Только стаи лысых обезьян.
Я приподнял голову и скучающим взглядом осмотрел безграничный
город. Высокий шпиль торчал на горизонте. Забраться на него? Почему
бы и нет. Я побежал дальше, и вскоре передо мной до самых небес
вытянулась знаменитая башня — Токийская. Я стал подниматься на неё,
ловко прыгая по железным балкам. Всё это время я смотрел передо
собой и в небо.
Забравшись на самый верх, я ощутил сильнейший ветер, порывы
которого стали надувать моё пальто, точно парус. Я встал на краю
железной платформы, примерно в том же месте, где герой одной
визуальной новеллы совершил харакири после того, как убил своего
давнего соперника (который минутой до этого отрубил голову
собственной любовнице, думая, что это сестра героя) и посмотрел
вниз.
Под широким тёмным небом до самого горизонта бежал сияющий
город. Такой маленький и такой огромный... Синий, зелёный, желтый,
красный и золотой... Бесконечная новогодняя ёлка. Я смотрел на него
несколько минут; затем приподнял голову и...
— Ха... Проклятье.
Горькая усмешка тронула мои губы.
Небо было тёмным. Ни единой звездочки.
Токио был настолько ярким, что даже я, с моим великолепным
зрением, едва ли мог рассмотреть звёзды на его небосводе. Нет. Небо
было тёмное. Тусклое. Мёртвое.
— Символично.
Очень символично. Прямо как моя судьба... Которой не было.
Ничего не было. Во всём этом мире не было смысла. Были только стаи
обезьян, порождённых эволюцией, которые настроили себе бетонных
коробок и живут в них, и убивают друг друга, издают звуки, кричат,
говорят. Нет добра и зла. Нет высшей цели. Нет бога. Нет судьбы.
Есть только обезьяны, обитающие на маленьком клочке пыли в
безграничной и бессмысленной вселенной.