Сладкая истома разливалась по моему телу; нечто подобное я
испытывал, когда успешно сыграл свою первую и единственную роль в
театральной постановке на утреннике в третьем классе — я тогда
играл грибочек.
В этот раз моя роль была немного более напряжённой. Но сыграл я
её, кажется, превосходно.
— Он поверил, — прошептал я с улыбкой, — рассматривала бледное
лицо юноши. Какие занимательные оно принимало выражение. Страх,
тревога, отчаяние... И при этом он боролся, ох, не стоит
недооценивать моего героя — он боролся. Лёгкий, бодрящий ток
пронзил моё сердце, когда он швырнул в глаза миньона горсть песка.
Не каждый мальчишка способен проявить такую находчивость.
Впрочем, моя игра тоже была на уровне. Фраза про закрытые глаза,
например — импровизация. И какая! Воистину, настоящая игра
рождается в процессе. Спросите любого драматурга. Большая часть
правок появляется в сценарии во время первой репетиции...
Добрую минуту я смаковал удовлетворение от преданной работы.
Затем присел на край песочницы, в которой лежало, растопырив
руки, тело моего героя, и достал из внутреннего кармана пальто
стопку листов.
Пролистал.
— Так... Дальше нужно перенести его храм, вылечить, подождать
рассвета и сделать лорный инфодамб... Всё верно, — кивнул я,
покручивая ручкой.
Поскольку реальная жизнь была непредсказуема, в моём сценарии
было довольно много намеренно оставленных лакун. Я вообще старался
не планировать дальше двух-трёх «серий» на случай, если мне придёт
новая идея, или развитие событий потребует немедленной
корректировки. Но сейчас в этом не было нужды; всё прошло
идеально.
Я кивнул и спрятал бумажки.
Теперь нужно было решить ещё одну маленькую проблема.
Мой взгляд обратился на обезглавленное тело.
Я вздохнул, сходил в кусты, достал из них заранее приготовленный
длинный чёрный пакет и стал укладывать в него моего «монстра».
Было сложно.
Я совершенно не собирался разбивать ему голову — сделал это под
влиянием момента. И зря... Теперь по всей площадки лежали кусочки
черепа с налипшими на них ошмётками мозга.
Некоторое время я тщательно осматривал землю в поисках осколков.
Примерно этим же занимаешься, когда разобьёшь чашку или тарелку, и
ползаешь потом колеями по кухне, пытаясь собрать все ошмётки.
Наконец, когда дело было более или менее сделано, я посмотрел на
красную кляксу на каменной пластине, которая образовывала тропинку,
помялся, а затем схватил её и перевернул.