Ветер тянул на нас, а потому кабанье стадо чувствовало себя
вольготно – наши запахи до них просто не долетали. Стадо полагало
себя в полной безопасности. Многие звери развалились на охапках
ветвей и смятой травы. Вокруг них прыгали и перелетали сороки,
склёвывая обильных кровососов-насекомых, привлечённых кабаньей
кровью.
Карабины мы с бароном подняли одновременно. Я прицелился в
подсвинка, чесавшего спину об обломанный сук одного из деревьев.
Барон выстрелил первым, я почти без промедления нажал на спуск.
Жертвой Маннергейма стала молодая свинка. И моя пуля прилетела,
куда надо.
В первое мгновение после наших выстрелов, на тайгу обрушилась
звенящая тишина. И почти сразу звери с треском бросились вверх по
косогору, унося ноги поглубже в дубняк. Следом за ними с
возмущённым стрёкотом снялись с места и сороки.
Когда мы подошли к нашим лежащим жертвам, оба зверя были уже
мертвы. Только поблёскивали остекленевшие глаза, пялящиеся в
голубое небо.
- Ваши благородия, надо бы поспешить с потрошением, а то
застынут туши, будет не повернуть их, - Скоробут торопился дать
дельный совет.
Впятером мы принялись за дело. Желудки нашей добычи были набиты
полупереваренными желудями и свежими ветвями каких-то кустарников.
На запах свежей крови тут же налетела масса мух, так что пришлось
отплёвываться, от лезущих в глаза и рот наглых насекомых.
Сообразительный Кузьма вооружился веткой и принялся разгонять эти
мушиные орды.
Как ни старались, а в крови мы всё же изрядно выгвоздались.
Сняли с добычи шкуры и в них завернули лучшие куски – мякоть,
окорока и печень. Остальное пришлось оставить. Даже впятером нам
это было не унести.
В лагере бойцы встретили неожиданный приварок к надоевшей
сухомятке с энтузиазмом. Часть мяса пошла в варившуюся кашу, а
печень и часть мякоти запекли кусками на прутьях над углями. Если
бы не война, могло создаться полное ощущение, выехавшего на
корпоративный пикник крепко спаянного мужского коллектива.
А потом пришлось собирать мозги в кучу и писать в кратких, но
ёмких выражениях историю с вскрывшимся предательством Вержбицкого,
его «смерти» и последующего исчезновения. (Я бы исписал тетрадь
мелким почерком, но почтовый голубь такое послание просто не
поднимет в воздух, так что пришлось изощряться в краткости и
убористости).