Прошло минут двадцать. Поплавки по-прежнему неподвижно торчали в
воде. Меня это нисколько не расстраивало. Я наслаждался утренней
прохладой, ласковым солнцем, озерной гладью и тишиной. Тишина была
конечно относительной. В кустах чирикали и копошились какие-то
мелкие пичужки, в траве возились и цвиркали кузнечики, а может и не
кузнечики, а другая какая-нибудь насекомая мелочь, легкий ветерок
изредка шелестел в камышах. Но эти звуки воспринимались как
непреложное свойство этой расслабляющей тишины и не вызывали
никакого раздражения. Я глядел на безмятежно голубое небо, на ярко
зеленый противоположный берег и прозевал первую поклевку. Глянув на
поплавки, увидел лишь один, а другой, судя по натянутой леске,
затонул у камышей. Схватив удилище, я осторожно вытянул из травы
плотненького золотистого линька граммов на двести. Все! Клев
начался.
К полдню в садке плескалось с десяток красавчиков, весом от ста
до двухсот грамм. Клев прекратился, и можно было собираться домой,
но хотелось поймать более крупную рыбину. «До четырех часов посижу
и буду собираться» - решил я поудобнее усаживаясь и настраиваясь на
долгое ожидание.
Посидев с полчаса, я почувствовал какое-то изменение в
окружающем пространстве. Толи ветерок стих, толи птицы перестали
посвистывать и вроде проклюнулся посторонний звук похожий на работу
какого-то далекого огромного механизма. Казалось, что почва под
ногами подрагивает, и появилась мелкая рябь на воде.
Но тут в кармане куртки затренькал мобильник. Звонил Чернухин.
Включив телефон, ничего не понял, поскольку в трубке что-то
булькнуло, и связь прервалась.
«Надо подняться повыше» - решил я и пошел к торчащей над травой
каменюке. Оценив высоту в метра полтора и отметив довольно
правильную форму валуна, с трудом взобрался на небольшую площадку
на самом верху. Телефон вновь зазвонил. Включив его, я услышал
веселый голос Чернухина, спрашивающий нашел я озеро или нет.
-Нашел, конечно.
-Ну и как? Клюет?
-Нормально клюет. Уже с десяток поймал. – Ответил я и тут же
выругался от неожиданности.
- Эй! Что там у тебя?
Но мне было уже не до ответа. Странное голубоватое марево
заплясало в глазах, взорвалось дикой болью в голове. Телефон,
мгновенно нагревшись, обжег руку. Я попытался отбросить его, но он
как будто прилип к уху и, казалось, выжигал мозги. Вместе с
невыносимой болью наплывала на меня какая-то чернильная темь, и
последней мыслью было: «Песец! Песец пришел».