Сухой щелчок.
— Вот незадача, — я криво
ухмыляюсь.
И резким ударом выбиваю револьвер из
пальцев старика.
Оружие прыгает по паркету, а я
выбрасываю вперёд правую руку, одновременно нажимая на спуск.
Ярославцев ставит блок, но я сгибаю кисть под тридцатиградусным
углом и загоняю пулю в оппонента. Дополнительный световой урон
выжигает в груди патриарха приличных размеров дыру.
Несколько секунд Ярославцев держится
на ногах, хотя он уже мертвец.
Затем падает.
Я делаю неуверенный шаг в сторону и
тоже заваливаюсь на пол — в лужу собственной крови. Гадство. Старый
ублюдок зацепил какой-то сосуд. Исцелиться я не могу — мешает
напичканный артефакторикой кабинет. Пушку отозвать не могу. А в
глазах уже поселилась муть. По телу разлилась неприятная
слабость.
Поднимаю руку с пистолетом и вгоняю
контрольный в черепушку Ярославцева.
Из последних сил волоку себя по
паркету к двери.
За мной тянется кровавый след.
Сердце колотится, начинается головокружение. На чистой воле тащу
себя к порогу, опираюсь на правый локоть, а пальцами левой тянусь к
дверной ручке. Щелчок и отворившаяся створка — как глоток
живительного воздуха.
Переползаю в коридор.
В висках стучит, перед глазами всё
меркнет. Как же мне хреново, братья и сёстры. Грёбаный
электрик.
Первым делом — восстановление.
Исцеляющая аура охватывает моё тело,
дарит блаженство и организует характерное мягкое тепло в раненой
ноге. Я лежу, раскинув руки, хватаю ртом воздух и таращусь в
потолок. Слабость ещё не отступила, но аура в ближайшие минуты
справится и с этой задачей. Исцеление позволяет не только убирать
пулевые отверстия, но и пополнять запасы крови.
Активирую боевой транс.
Теперь я готов к любым
неожиданностям. Весь коридор просматривается, разум вбирает в себя
окружающую обстановку. Мана вливается в средоточие и подпитывает
технику, которая только что спасла мне жизнь.
Вот это повоевал с вражеским
родом.
Чуть коньки не отбросил.
На восстановление уходит несколько
минут. За это время на меня никто не напал — просто некому.
Эсбэшников в коттедже было с гулькин нос, это же не главная родовая
усадьба. Всех взрослых я перебил, дети в школе и на курортах. Пора
и честь знать.
Отзываю ствол.
Выпрямляюсь, с опаской ступая на
раненую ногу. Аура ещё работает, что-то заживляет, но идти я могу.
Даже не ведёт из стороны в сторону при каждом шаге.