Капитан встал. Тишина кают-компании стала свидетелем последнего
страшного вывода:
– Экипаж «Магеллана», теперь мы и пятнадцать тысяч колонистов –
единственные представители прогрессивного человечества.
После брифинга последовала команда «разойдись». Никаких
указаний, никакого плана действий. Просто – «разойдись». Капитан
первым покинул мостик, остальные тоже разбрелись по своим каютам.
Действия капитана совсем не говорили о его слабости. Я, собственно,
так и записал в свой дневник. Скорее, такая его реакция на горькую
правду свидетельствовала о его вере в членов экипажа. Капитан
понимал, что работает с профессионалами. Знал, что, каждый должен
пережить это по-своему, переварить и вынести за пределы своего
собственного я. Отныне нет никаких отдельных Я. Есть только МЫ. Мы
– как единый организм. Мы – как единое целое, коллективное
сознание.
Все верно истолковали его короткое «разойдись». Оно означало:
идите и думайте. Решайте судьбу. Нашу судьбу и судьбу всего
человечества. Прощайтесь со своим прошлым, друзья. Смиряйтесь и
крепитесь. Мужайтесь и набирайтесь сил. Предстоит работа. Трудная
работа. Работа, сложность и важность которой, вероятно, в разы
превосходят ту миссию, которую возложило на нас человечество двести
лет назад. Нам предстояло вернуть человечеству цивилизацию. И мы
разошлись.
После трехчасового бездействия ожил селектор:
– Всем членам экипажа. Общий сбор в кают-компании через двадцать
минут, – возвестил корабельный ЦУП. – Повторяю. Общий сбор в
кают-компании через двадцать минут!
Не понимаю, почему я всегда прихожу последним? Вероятно, большая
часть экипажа собралась в кают-компании еще до объявления. Я
огляделся. Хороший знак. Старпом и научный руководитель полета о
чем-то оживленно беседовали возле бара. Инженер систем безопасности
рисовал на планшете, вмонтированном прямо в стол, какую-то схему и
вполголоса объяснял капитану ее детали. Руководитель отряда
немедленного реагирования и пилоты посадочных модулей разбирали на
голокарте вероятные траектории посадки. Еще несколько членов
экипажа маленькими стайками курсировали по кают-компании. Ни намека
на панику, депрессию или отчаяние. Я улыбнулся, глядя на эту
рабочую обстановку, и прошел к капитану.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – доложил я и, не
дождавшись его одобрения, затараторил. – У меня есть некоторые
мысли, касающиеся...