Хатор был из семьи наипервейшей. Три ветви родословной царей записаны в Книгу Жизни, из коих одна только была жизнеспособной, а две прочие выродились в учёных и богему.
Хатор происходил из той, что выродилась в богему. Но ему пришлось пойти в армию. Почему наследнику богатых вырожденцев пришлось, вопрос особый. Это сейчас неинтересно.
Тогда армия была призывной. Командир – слабак офицерчик – отметил, что от природы у новенького могучее сложение и выправка, но попытался убрать парня из своей роты. Рядовой законам дедовщины не подчинялся, дрался, как чудовище, лязгая зубами, и грубо обсмеивал противников, вставая над поверженным, как хищник над жертвой, а во время смены караула ухитряясь показать знаменитый жест, конфигурирующий обе верхние конечности.
Своего главного обидчика он убил кулаком. Тут командир решил, что слава Абу-Решиту, он избавится от негодяя. Его бы казнили. Настоящей фамилии своей Хатор-кровник никому не открыл.
Но тогда начиналась гражданская война, в которой, в составе штрафроты, принял участие никому не известный рядовой – здоровенный бугай с поразительно красивым лицом.
Потом была карьера. Потом на определённом этапе пришлось открыть настоящее имя – тем подозрительным людям, о которых с такой обидой говорил Энки, что у них костюмы какие-то. Был большой сочный скандал. Потом была Карьера уже с большой буквы. И его прозвали Чжу Ба Цзе в честь знаменитого героя легенды – полубыка, полувепря, полуслона. Звали за спиной, но говорили, что Хатор-кровник не обижается, если и в лицо скажешь.
Он отпустил бороду, полысел, растолстел в плечах, и стало заметно, что при огромном росте ноги у него по-медвежьи коротковаты. Но живой барельеф его лица остался неизменным.
Эта жестокая красота профиля плохо соединялась с фасом полковника – с парадного крыльца выглядел он купцом из хорошей фамилии. Веки тяжёлые, под веками, как отмечено, ирония.
Говорили, страшный человек. Говорили, разумник и строитель флота. Говорили – не позволил войны. Говорили – беспринципный. Те – армию развалил, патриотизм пострадал, а что мы без патриотизма, мы без патриотизма ничего. Те, наоборот – собрал регулярную армию из профессионалов на жалованье, распустив щенков по домам жениться и учиться.
Энлиль сухо спросил:
– Что если что?
– Ну, пушечки, восстаньице какое.