Нин поздоровалась, не обращаясь ни к кому, и одноглазый – как почему-то и ожидал с любопытством наблюдавший за ним Энки – ответил очень вежливо.
Опупел, бедолага, сказал себе Энки. Красота Нин поразила Амурри, и забастовщик не собирался делать вид, что это не так – даже во имя солидарности трудящихся перед лицом классового врага.
– Амурри, наш классовый враг. – Представил он, не забывая об обязанностях хозяина. – Амурри, это та старая дева, которая чудищ делает.
Амурри с максимальным достоинством, доступным аннунаку в лава-лава, ответил:
– Ты же сказал, не делает.
– Ну, с командором ты знаком. – Как ни в чём не бывало ответил Энки, указывая на застывшего у машины. – Это тот аннунак, который тебя…
И Энки сделал движение возле собственной шеи, высунув язык.
– Ясно.
Энлиль сказал от машины:
– Нин, оказывается, собиралась в Новые Лаборатории, она обещала захватить меня.
Судя по выражению лица сестры, она не помнила о своём обещании.
Амурри развернулся и пошёл прочь, ни слова не сказав.
Нин сомкнула уста довольно плотно и, также не нарушив молчания, вернулась к машине. Энки вслед поинтересовался:
– Ну, как тебе?
Он качнул головой в сторону Амурри, уходящего прочь. Нин обернулась, посмотрела на Энки и села в машину на пассажирское место. Энлиль в лучшей роли джентльмена. Но джентльмен внезапно вылез со своими сапогами:
– Каков твой план действий?
Энки, собиравшийся уходить, вернулся.
– У меня встреча.
– С кем это?
Энки приглаживал волосы. Глянул, возмутился:
– Нет, а что ты такой подозрительный? С лидером у меня встреча. Пока неофициальным. Помнишь, я говорил.
Подошёл к брату, задумчиво протянул лапу и потрогал мундир. Энлиль опустил взгляд на толстые покарябанные пальцы брата. Поднял взгляд – глазки Энки уставились в упор.
– А ты таким не был в той гостинице. – С нежным укором прошептал он.
Энлиль, глядя ему в лицо, отбил руку Энки так больно, что тот засвистал – уй-ю-юй, подул на пальцы.
Нин недоумённо рассмеялась:
– Я что-то не поняла.
Энлиль сжал зубы.
– Шалунишка.
Энки, указывая на него, жаловался:
– Ну вот, чес-слово, ну, я не понимаю. За что, – обернулся, – дерётся ещё… службист. Я про тот дивную гостиничку у дороги, где мы с ним кантовались после того, как я, – помахал крыльями, – вырвался на волю из армии.
– …Где тебе было так плохо. – Продолжил Энлиль, уже пришедший в себя и готовый отразить атаку.