А, впрочем, навязываться в вечные воздыхатели к Анне я вовсе не собирался. Поэтому, ничего не объясняя, свернул в какой-то пустынный дворик, нашел там укромное место и стал раздеваться.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Одежду сушить, – буднично пояснил я.
– Как? Прямо на улице?
– Прямо, – ответил я. – Люди в лифтах писают, а мне просушиться нельзя в приличном месте?
– В лифтах писают хамы.
– Ну, значит, я хам.
Она посмотрела на меня возмущенно и растерянно. Потом покачала головой и развела руками, ничего не говоря. Мол, что с тебя взять, с такого глупого и невоспитанного.
Между тем я стянул с себя рубаху, штаны, выжал всё это и развесил на чугунной ограде сквера так, чтобы подсыхало и проветривалось. Атрибуты моей отчаянности трепал теплый летний ветер.
Вскоре я согрелся, сел на пыльную траву рядом с чугунной изгородью и вытянул худые ноги перед собой. Мне, такому неказистому в тот момент, показалось, что Анна уйдет от меня через минуту. Что ей делать здесь, рядом со мной, таким худым, невзрачным и неуравновешенным.
Но она почему-то не уходила. Она презрительно раздувала ноздри, пыталась на меня не смотреть, переступала с ноги на ногу, но никуда не уходила. Она чего-то ждала. Наверное, ей было жаль оставлять меня одного в такой момент.
И мне вновь стало хорошо. Мне не хватало сейчас только густой махристой зелени над головой, чтобы почувствовать себя совершенно счастливым.
Где-то в каменной чаще за нашими спинами пронзительно запели птицы. Звуки этой трели были созвучны биению моего сердца. Неведомые городские птахи явно провоцировали во мне возрождение новых желаний. И тогда я не выдержал, я сказал:
– Давай когда-нибудь сходим за грибами.
– Что? – переспросила она голосом только что проснувшегося человека.
– Сейчас в лесу хорошо, – продолжил я мечтательно. – Там липы цветут. Медом пахнет.
– А мне в лесу страшно. Однажды я была у бабушки в деревне, и зашла в лес. А там огромные деревья, незнакомые птицы и муравьи… В лесу я не смогла бы задержаться даже на десять минут, если бы не было бабушки рядом. Лес – это такая мрачная стихия, такая страшная, что просто ужас. Недаром ведь в лесу медведи живут.
– Ты ничего не понимаешь, – парировал я. – Лес – это вселенная. А город – так, пустое место. Груда камней в натеках плесени. Мечта, закованная в гранит.