– Кузьмин, ты не уснул?
– Задумался. Говорить вам или нет. Скажу – закроете меня за решётками и мягкими стенами. Как психа. А не говорить – не отстанете. Так и будете думать-гадать, где я вас обманываю.
– Говори. Мы уже все убедились в твоей твёрдой разумности.
– Там, в последнем бою, я пошёл в атаку на танки.
– Да, нас тоже удивил этот поступок. Ты приказал своей роте отходить на запасную позицию, а сам пошёл в одиночную атаку на танковый батальон. Почему?
– Тогда мне это показалось хорошей идеей.
– А сейчас?
– А сейчас я понимаю, из моей атаки вернуться было нельзя. Это сейчас. А тогда – пелена усталости с глаз спала, и я вдруг отчетливо увидел всё поле боя. Каждый танк, каждого человека. Говорят, это особое состояние психики, бывалые бойцы называют подобное упоением боем. Я увидел, что враги сосредоточились на обстреле моих ребят. Их было так много, что я понял – никто не добежит, всех в спину положат. Нет смерти для мужчины позорнее, чем в спину, а ребята уже доказали, что они – герои. И ещё я вижу, что на меня никто внимания не обращает. И я рванул обратно. Я зашёл им во фланг. Я убивал их раньше, чем они понимали, что я – не один из них. Я зачистил всю траншею. И танк увидел. Так себе танк, чешский. Надёжный, но устаревший. Броня тонкая, на клёпках, оружие слабое, силуэт высокий. Только внутри асы сидели. Они всю Европу уже проехали. Ну, думаю, дальше я вас не пущу! У меня противотанковая граната и огнесмесь. Не помню, в чём – бутылка или шар ампулы. Я подобрался к нему ближе, кинул и то и другое. Танк загорелся. Но я попал неудачно – он продолжал ехать. Развернулся и на меня пошёл. Может, на гусле порванной его крутануло?
Я вздохнул.
– Так я под ним оказался. А он – взорвался. Кто-то, наверное, ему в корму добавил. И вот тогда я и разговаривал с ангелом.
– С каким ангелом?
– Невоспитанным – он не представился. Он сказал, что долг мой не уплачен, что я должен встать и пойти. Я встал и пошёл. А он меня за руку вёл. Я видел другой мир. Там я видел очень много чудного и странного. Люди одеты по-другому, спешили все куда-то. Там все носятся как угорелые. Меня никто не видел. Он сказал, что русские должны успеть сделать ядрён-батон не позже американцев. И отвечает за это – Берия. Баланс восстановится, человечество будет спасено. Потом я опять оказался под сгоревшим танком. Он сказал, что я видел будущее, которое ускользает, потому что их противникам, человеконенавистникам, удалось убрать из игры маршала Жукова. Там для них он был важен. Я должен идти, найти в лесу Голума и спасти человечество. Всё. Он исчез. Я думал, что это меня так сильно контузило, что я бредил. А когда мои ребята показали эту прозрачную зажигалку, меня как током пробило – там, в бреду, прямо передо мною парень прикуривал от такой зажигалки. Это был Голум.