Медленно повернувшись всем телом в сторону выхода, Ярослав столь
же медленно пополз наружу. Осторожности ради он так и двигался на
четвереньках... и не зря. Его взору предстала жуткая,
завораживающая своей жестокостью картина. За дверью лежащего на
возвышении автобуса виднелся огромный каменистый пустырь, поросший
чахлыми кустиками неизвестной травы. А посередине пустыря
располагалось НЕЧТО, словно сошедшее со страниц
Некрономикона — вымышленного учебника несуществующей
науки. Лавкрафт был гениальным писателем, но ему даже не снилось
то, что Ярослав увидел на площадке перед автобусом.
Четкими, рублеными линиями на каменистой земле была начертана
сложная геометрическая фигура. Справа от центра в ней был оставлен
проход — иначе не назовешь этот ничем не перечеркнутый
коридор, границы которого строго выделены невообразимыми
иероглифами. Они, а также те знаки, которые украшали все углы,
точки пересечения, наиболее крутые дуги по всей фигуре, просто
завораживали. Все дышало такой древностью и невообразимой мощью,
что не было никакой возможности смотреть на это без рези в глазах.
Над особенно густо испещренными знаками участках земли дрожал
воздух.
Все пространство вокруг фигуры было усыпано костями. Кое-где на
пересечениях линий рядом со знаками лежали черепа. На некоторых из
них еще виднелись остатки плоти. Резкий порыв ветра принес тяжелый
запах крови, и Ярослава снова замутило.
Чуть-чуть отдышавшись, он обратил внимание на темно-красный цвет
линий, огораживающих центр фигуры. Этот цвет сильно напоминал цвет
пятен, которыми была заляпана обшивка салона. Похоже на кровь. За
этими линиями нет ни одной кости, пространство внутри идеально
чистое.
Вдруг словно щупальце спрута протянулось по коридору к центру
фигуры. Кроваво-красного цвета, оно будто что-то искало на земле,
осторожно обходя встречающиеся знаки и не пересекая ни одной черты.
Вот, нащупав красную ограждающую линию, щупальце вытянулось в
струну, раздался хлюпающий звук, и оно втянулось в центр этого
сложного геометрического построения, растворившись в нем без следа.
Кровавый рисунок пришел в движение. Он начал стремительно
усложняться, а на концах линий, близких к границам коридора, словно
набухли почки. Они почему-то заставляли думать о ядовитых змеях,
приготовившихся к броску. У Ярослава ощутимо затряслись руки.
Сдавленный писк вырвался из его сжавшегося в спазме горла, язык
присох к гортани. Словно кролик, он перевел взгляд в ту сторону,
откуда протянулось щупальце.