Отец Ярослава — Клыков Владимир Федорович, профессор,
доктор химических наук, год назад получил приглашение от одного
крупного американского химического концерна. В руководстве концерна
были столь сильно заинтересованы заполучить специалиста такого
уровня, что выхлопотали гражданство для Владимира Федоровича и
членов его семьи. Недолго думая, профессор принял решение и сделал
ручкой кафедре родного университета, где получал целых пять тысяч
рублей. Все члены семьи были в восторге, за исключением старшего
сына, который считал, что контракт с фирмой — это просто
здорово, но сама мысль о смене гражданства недопустима и
сопоставима с предательством. После нескольких довольно неприятных
сцен с криками и хлопаньем дверьми родители решили уехать без
Ярослава — взрослый, двадцать четыре уже, скоро
аспирантуру закончит, как программист уже неплохие деньги
зарабатывает. Так что годик-другой побесится, посмотрит на этот
бардак, одумается и приедет к своим.
Но Ярослав одумываться и не собирался. С детства увлекаясь
историей, он болезненно переживал все беды России и самой
возможности покинуть ее навсегда просто не представлял. Особенно
тяжело было слушать разглагольствования своих ровесников, которые,
дескать, не были бы такими идиотами, как он, и у них просто дух
захватывает при мысли о том, как они смогли бы зажигать в Америке,
и вообще, Россию надо любить издалека, дабы она, не дай бог, не
ответила тебе взаимностью. Что тут скажешь, поколение Ярослава было
поколением тех, кто выбирает пепси и оздоровительные процессы,
которые стали намечаться в России и до их, такого провинциального,
Сосновска, пусть даже и областного центра, пока еще не
докатились.
Вот с такими невеселыми мыслями Ярослав и дождался наконец
лифта. В этот момент хлопнула соседская дверь. Тридцатидвухлетний
сосед Серега, как обычно, напоминал вихрь: не успело затихнуть эхо
от захлопнувшейся двери, как он уже стоял у дверей лифта.
— Здорово, Серега, — поручкался с ним Ярослав.
Несмотря на разницу в возрасте, отношения у них были
приятельские. — Как спалось сегодня?
— Чего риторические вопросы задаешь?! — сумничал
тот. — Знаешь же ведь, что весь город эти хреновы сны
видит. Говорят, целая комиссия сегодня из Москвы приезжает.
Проверять нас будут.
— Надо же, черт-те какая уже по счету... На небо сегодня
смотрел?