Тот с чуточку поблекшей злой усмешкой в глубоко
запавших глазах фамильярно пояснил:
– Да ладно тебе, капрал! Все мы люди.
Не лезь в бутылку, глядишь, и все утрясется. –
Бородач в поисках поддержки повернулся к остальным.
Те закивали головами и одобрительно заворчали, лишь
блондин уже настороженно следил за К’ирсаном.
Кайфат яростно оскалился, вновь вдохнув жизнь в шрамы
и заставив глаза засверкать злым восторгом:
– Правило второе – обращаясь к командиру, говорят
лэр!!
И тут же нанес солдату мощный удар в живот.
Под кулаком что‑то гулко ухнуло, а К’ирсан,
не останавливаясь, с разворота ударил локтем. Человек
упал на землю, подвывая от боли, и скрючился там,
живо напомнив раздавленную жабу.
– А чему радуешься ты? – Шипение капрала
заставило всех вздрогнуть и оторваться от зрелища
поверженного бородача.
– Я… нет… почему… – Глаза похожего на молотобойца
парня в растерянности заметались.
Стремительный удар заставил лопнуть пухлые губы и швырнул
человека на землю.
– Ты забыл сказать лэр! – тоном гордящейся
успехами внука бабки пояснил капрал. Затем он обвел новобранцев
взглядом, вызвавшим водопад ледяных капель на разгоряченных
лбах.
– Запомните, вы – солдаты! Я сделаю из вас
настоящих воинов, и плевать мне на ваши желания.
Вы либо сдохнете, либо станете лучшим десятком этого
проклятого Темными богами полка! – Взор К’ирсана обжигал
не хуже бича надсмотрщика. Он чуточку помолчал
и спокойно, без эмоций, добавил: – И еще
повторю: я жду от вас полного подчинения. Любой мой
приказ должен выполняться без оговорок и немедленно.
Любой! Ясно?
Холод, звучащий в его словах, мог с легкостью
выстудить даже жаркие глубины Глотки Бездны. И солдаты
поверили в это как‑то разом, без обсуждений
и долгого осмысления. Ярость капрала устрашала, убеждая лучше
пустых угроз.
– Капрал! Лэр! Рядовой Терн прибыл для прохождения
службы под вашим командованием! – Едкая смесь иронии
и добродушной издевки под напускным туманом
почтительности звучала в знакомом голосе. – Лейтенант
Свиранг внял моим просьбам о переводе в ваш десяток…
– И ничего больше не велел передать? –
Усмешку К’ирсана уже можно было назвать добродушной, если бывает
добродушной горная река, рождающаяся среди древних горных
ледников.
Терн вернул ему усмешку и пояснил:
– Десять ударов кнутом, лэр!