Для перекупщика сделка и вправду выглядела весьма
привлекательно. Золото в слитках повсеместно играло роль
финансового резерва, который удобного хранить,
а при нужде можно пустить на чеканку монет.
В королевских сокровищницах и хранилищах торговых
компаний, потайных подвалах в замках дворян и особняках
магов звонкие фарлонги часто соседствовали с пирамидами
из желтых кирпичиков. Они были стандартом
в расчетах, абсолютом, на который равнялись. Потому
как слишком уж различались по ценности ходящие
в обращении монеты разных стран и эпох. Почти всегда
получалось, что горсть монет была гораздо дешевле равного
по весу золотого бруска гномьего банка.
И вот теперь столь редкий и ценный товар сам плыл
в лапы ушлого дельца. К’ирсан глазом не успел моргнуть,
как на прилавке появились весы, счеты, и Маккей
принялся что‑то увлеченно писать на бумаге. Терн активно
пытался спорить, но без особого успеха. Пока им
не продемонстрировали финальную сумму. Вот тогда‑то
Согнар разошелся вовсю. Прошелся по родным и близким
ростовщика, не обошел стороной привычек и постельных
пристрастий. Маккей выслушал его с явным удовольствием,
а затем сообщил: «Ну вы же сами пожелали быстро.
Скорость имеет свою цену. Зато я гарантирую, что о нашей
сделке не узнает никто». И Терн замолчал.
– Даже пяти сотен фарлонгов не получили! –
возмутился сержант, когда они покинули контору. – Это ж
форменный грабеж.
– Вряд ли другие торгаши дадут больше.
Да и опасно светиться с этим золотом. Если пойдут
слухи, добром не кончится, – сказал К’ирсан. –
Жалко, конечно, но ничего не поделаешь.
– Да если так дальше пойдет, то мы всю добычу
по ветру пустим!
– Легко пришло – легко ушло…
– Тьфу! – сплюнул Терн и тут же набросился
на гоблина: – А ты чего ржешь?
– А‑а‑а, странные вы создания – люди. Понапридумываете
себе всяких глупостей, а потом голову ломаете. У нас вон
в племени никаких таких денег и в помине нет.
И ничего, живем ведь как‑то.
Согнар собрался разразиться очередной гневной тирадой, когда
К’ирсан потребовал тишины. Скачущий где‑то по крышам Руал
предупреждал о преследователе. От дома ростовщика
за ними кто‑то шел, старательно прячась в тени. Судя
по запахам, неизвестного обуревали сразу два чувства – он
одновременно и хотел их догнать, и сильно этого
боялся.
Хватило одной мысленной просьбы, чтобы Прыгун вихрем налетел
на шпиона. Пара укусов – и из сточной канавы
выскочил давешний оборванец. Смертельно испуганный,
он бухнулся в ноги к Кайфату и заревел.
От такого поворота даже ручной зверек К’ирсана замер
и растерянно засвистел.