Контора «Денежный дом Маккея» располагалась в неприметном
двухэтажном строении, наверное, на самой грязной улице города.
Не внушали доверия и соседские дома. С одной стороны
глухая стена заброшенного склада, с другой –
полуразрушенный барак, а через дорогу и вовсе обгоревшие
развалины какого‑то особняка. Случайно сюда не забредешь.
– Может, зря мы ребят на постоялом дворе
оставили, а? – спросил Терн задумчиво. – Здесь можно
короля грохнуть – концов никто не найдет.
– Справимся, – сухо уронил К’ирсан и постучал
в окованную бронзой дверь.
Рядом с порогом немедленно зашевелилась куча тряпья.
На капитана уставилось чумазое лицо парнишки лет десяти –
двенадцати:
– Вы, господин хороший, громче стучите. У старика
Маккея дверь такая, что там ни мархуза
не слышно, – сообщил оборванец, норовя заглянуть
под капюшон к Кайфату.
– Учту.
К’ирсан направил в правую руку толику Силы и бухнул
кулаком, да так, что створка заходила ходуном. Мальчишка
испуганно ойкнул, торопливо отполз подальше, а капитан вдруг
усмехнулся и, нашарив в кошельке пару гильтов, швырнул
бродяжке.
Уверенность в себе стала возвращаться к нему даже
раньше, чем магия…
Старый Маккей на деле оказался кряжистым мужиком лет
пятидесяти с огромными кулачищами и насквозь уголовной
рожей. С такой внешностью ему больше подходила роль головореза
с большой дороги, а не почтенного ростовщика. Хотя
кто знает, чем он занимался в молодости. Во всяком
случае парочка его подручных разбойное ремесло точно
не бросила. Насколько помнил К’ирсан, такие кривые ножи,
как у них, очень любили бандиты в Восточном
Кайене.
К новым клиентам Маккей отнесся подозрительно.
Все твердил, будто ничем предосудительным в его конторе
не занимаются. Дают деньги в рост – тем
и живут. Если же господа хотят чего‑то купить или, того
хуже, продать, пусть они обращаются к Труску‑меняле
или в ломбард Гурилика. Надо сказать, он был весьма
убедителен. К’ирсан уже собрался развернуться и уйти, когда
в разговор вступил Терн. Глядя куда‑то поверх головы хозяина,
он нейтральным тоном сообщил, что они хотят продать
несколько мерных золотых слитков с клеймом гномьего банка.
Причем быстро, без огласки. Сказал и поставил
на стойку желтый брусок в пол‑ладони размером.
Все возражения Маккея как рукой сняло. Глаза
загорелись такой алчностью, что, пожелай К’ирсан уйти, его бы
уже просто не отпустили.