Обитателей Фалира такие взгляды Видящего полностью устраивали.
Хочет жутковатый сосед покоя, ну и слава всем Стихиям! Главное,
чтобы в чужую Судьбу не лез, а там пусть живёт, как знает. И лишь
внук или правнук Кормчего — он и сам толком не знал кем приходится
Хурбину — жаждал иного. В свои шестнадцать Талун грезил
приключениями, хотел новых ощущений и мечтал о великой судьбе.
Какой тут, к мархузу, покой?! Надо спешить, двигаться, бежать со
всех ног вперёд, к светлому будущему!!
Он бы ушёл, но… дед. Деда мальчик любил и не мог оставить
одного. Выбор между несомненно светлым будущим и мрачным настоящим,
пришлось сделать в пользу последнего.
— Дед, может выйдешь во двор, а?! Вторую седмицу в подвале
сидишь безвылазно! — закричал Талун, спускаясь по лестнице в
комнату под домом.
В руках он держал корзину с фруктами и кувшин с водой —
последние дни старый пророк чудил и соглашался только на простую
пищу. Отодвинул занавеску, прошёл в небольшую комнатёнку с голыми
стенами, кроватью в углу и низким круглым столом в центре. Серо,
убого, уныло, но иной обстановки Хурбин не признавал. Сам пророк
обнаружился слева от входа, подле алтаря Орриса. Он сидел с
закрытыми глазами на холодном полу, подстелив лишь гнилую циновку,
и мерно раскачивался из стороны в сторону, что-то напевая себе под
нос. В узловатых пальцах Хурбина помимо традиционных бус тускло
поблёскивал фарлонг, врученный великому Кормчему за беспокойство
капитаном К'ирсаном Кайфатом, и с которым тот с тех пор никогда не
расставался.
— Совсем из ума выжил, старый, — пробормотал паренёк и аккуратно
поставил корзинку рядом с дедом.
Немного подумал, наклонился и легонько потряс Хурбина за
плечо.
— Дед, ну хватит… Заканчивай ты с медитациями, лучше поешь и под
тассов свет выйди.
Внутренне Талун был готов, что его опять проигнорируют, но
внезапно веки пророка дрогнули, и в лицо парня впился взгляд двух
красно-белых, лишённых радужки, глаз. Парень вздрогнул и,
оступившись, плюхнулся на задницу.
— Ты… ты чего?! — воскликнул он.
Вместо ответа пророк рванулся к нему навстречу, схватил левую
кисть и вцепился в неё с совсем не старческой силой.
— Замолкни и внемли словам Судьбы, Талун!.. Чу?! Слышишь, как от
тяжёлой поступи богоподобных уже содрогаются кости Торна, как воют
от ужаса обитатели мира духов?! Слышишь?! Уже вернулись в мир Ключи
Силы, и Тьма вот-вот схлестнётся с Тьмой, а Свет со Светом. Прахом
рассыплются древние оковы, развеются чары, и пробудятся ото сна
старые Хозяева. Стоящие над законом, те, кто ближе, чем братья,
выберут кому низвергнуться во Мрак, а кому принять Свет. Наступит
время великой лжи, и два заклятых врага сойдутся в битве! — Хурбин
горячечно шептал, превратившись в кого-то абсолютно чужого и
незнакомого Талуну.