Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Одна таинственная страсть… - страница 8

Тем июльским днем Женя Евтушенко привычно слонялся по московским улицам, пока не заметил какие-то мрачные приготовления на одной из них. Людей везде было как-то слишком много. В основном женщины и дети. Оно и понятно: исход войны был уже определен, но все мужское население страны по-прежнему сражалось на фронте.

«Парад побежденных». Немецкие военнопленные на улицах Москвы. 1944 г.

Сейчас на улицах появились мужчины в форме. Они выглядели напряженными и сосредоточенными. Все они таскали какие-то балки, пытаясь соорудить самодельное ограждение.

– Их сейчас убивать будут… – крикнул один из людей в форме.

Уже другой парень несколькими минутами позже пояснил Жене смысл брошенной фразы. Сейчас по улицам поведут пленных немцев. Практически у каждой женщины здесь муж, отец или брат умерли на войне, сражаясь с немцами. Именно эти пленные виноваты в смерти их близких. Сейчас их должны были начать убивать.

Неожиданно вспомнилась учительница физкультуры, которая считала, что в смерти ее мужа виноват ученик по фамилии Гангнус, просто потому что он немец. Мы никогда не мстим тем, кто виновен в наших трагедиях, мы мстим тем, кто попался под руку… Это понимали все: и военные, и собравшиеся здесь женщины, и третьеклассник Женя Евтушенко.

Впереди показалась толпа, справа и слева охраняемая советскими солдатами. Первыми в колонне шли генералы. Их гордые и мрачные лица были воплощением холодного смирения перед судьбой. Чисто теоретически их еще можно было возненавидеть, хотя и получалось с трудом. Как и тысячи школьников, Женя Евтушенко каждый день слушал радиосводки с фронта, знал наизусть стихи и лозунги, совершенно искренне ненавидел всех немцев, потому что они были повинны в смерти тысяч советских солдат. Но тогда ведь речь шла о каких-то абстрактных немцах, а сейчас по московским улицам вышагивали настоящие, живые немцы с изможденными и уставшими лицами. Их не получалось ненавидеть.

За рядами военачальников показались обычные немецкие солдаты. Они еле держались на ногах от голода и усталости, многих лихорадило Видны были только лица. Вдруг один из солдат, шагавший в конце ряда, начал падать. Женщина по правую руку от Жени Евтушенко начала расталкивать все оцепление, требуя пропустить ее. Спорить с ней никто не решился. Все понимали: сейчас она первой кинет в кого-нибудь камень, а потом последуют остальные. Эту колонну сейчас буквально растерзают, и ни сотня, ни тысяча конвоиров от этого не спасут…