себя лишу, либо в монастырь уйду – но варягу не достанусь! Не мил мне
Эрик, мне Богуслав люб!
Поняв, что проговорилась, Дарина пришла в великое смущение сильно
покраснела и отвернулась от отца.
– Замолчи, негодница! – сердито заговорил Поляба. – Не вертелась бы
подле княжеских дружинников – свары бы между ними не было! А то
стреляешь глазками по сторонам, с толку ратников только сбиваешь!
– Да разве я виноватая в том, батюшка, что краса моя привлекает
достойных мужей! Они сами меня донимают – спасу от них просто нет!
– Донимают, не донимают! Ежели в кулачном бою одолеет норманн,
пойдешь за него, как миленькая! Доколе я твой отец, будешь воле моей
беспрекословно подчиняться! Ясно?! И не перечь мне более! – повелительно
сказал воевода.
Слезы брызнули из глаз Дарины, и она, прикрыв лицо руками, горько
заплакала. Поляба сразу поумерил свой пыл: рыданья дочери болью
отзывались в отцовском душе. И тогда уже боярин сказал своей дочке
спокойно и печально:
– Эхма, да я, Дарёна, и сам-то против норманна, но воля князя для меня
– закон! А коли мы с великим князем не разрешим спор между Богуславом и
Эриком, то одна дружина побьет другую – разве то дело? Негоже им
браниться. Вот так… А более, дочь моя, не вымолвлю ни слова. Будет так,
как сказал благоверный Юрий Всеволодович. И я ему не поперечу. А слезами
горю не поможешь.
Воевода вышел. Сердце его разрывалось от жалости к дочке, но что он
мог сделать – все было уже решено. Княжьи дела выше всех других дел, а
вассал должен подчиняться главному вотчиннику, уважать его, охранять и
биться за него, на том и стоит Русь.
***
Когда Богуслав возвращался от князя, то столкнулся с дочерью боярина
Омели – Веленой. Эта девушка не уступала Дарине ни в родовитости, ни в
молодости, ни в красоте. Она была стройна, изящна, величава как пава.
Только в отличие от белокурой, белолицей и синеглазой Дарины дочка
Омели была смуглой чернобровой, черноволосой, и имела зеленые глаза.
Девушка тоже любила витязя, но страсть ее оставалась без ответа: ведь
мысли и сердце богатыря были заняты Дариной, что немало огорчало
Велену.
– Богуслав, я рада тебя видеть! – просияла боярышня.
Богатырь слез с коня, дружелюбно улыбнулся.
– Я тоже тебя рад приветствовать.
Она схватила его за руку.
– Я сегодня испугалась до смерти…
– А что такое? – насторожился богатырь.