земельный надел от Всеволода, а Богуслав по наследству стал дружинником.
– Матушка! Батюшка! Братья! Мир вашему дому! Как давно вас я не
видел! – принялся обниматься и целоваться с родителями Богуслав. – А это
мои верные братья по ратному делу – Данила Храбрый и Ярема Медведь.
Решил с собой пригласить, зараз надёжи они для меня, верные надёжи. Как
правая и левая длань – не могу без них в бой идти.
– А мы без него не можем, – сказал Ярема. – Ежели мы руки верные
для него, то он для нас как голова. Подчиняемся его во всем, не перечим
особливо. Только спорить можем и то по ратному делу касательно. Но и тут
он нас превзойдет, умен наш предводитель.
– И храбр, – поддакнул Данила.
Богуслав деланно возмутился.
– Да полно, братья-братушки, хвалить меня, а то зардеюсь от ваших
речей как девица. Похвальба молодцу только пагуба.
– Кто бы говорил, сам нас превозносишь велико, а нам разве не можно?
– отпарировал Ярема.
Богуслав улыбнулся.
– Вам не можно, а мне не возбраняется. На то я ваш и предводитель.
Зорица прослезилась.
– Это хорошо, что привел за собой товарищей преданных, боевых,
пущай заходят. Гостям мы всегда рады. Им первое место и красная ложка…
Как давно тебя, сыночек, мы не видели. Ты все в боях да на службе – и в
родной град редко заглядываешь. Кабы не беда нынешняя, ни татары
поганые, то тебя еще несколько лет не узрели в отчем доме. Дело ли это?
Богуслав нежно и добро улыбнулся.
– Матушка, на то княжья воля. Где он, там и я. Так отец служил, так и
я сейчас служу. Мы верные слуги своих хозяев. Тем более такого хозяина как
благоверный князь и правитель Владимиро-Суздальской Руси Юрий
Всеволодович.
– Да понимаю я то, сынок, понимаю… Но так порою хочется тебя
увидеть – аж сердце кровью обливаются. Хоть на минутку увидеть. Посему
временами и плачу по ночам: где же мой сыночек ненаглядный, что с ним?
– Не переживай понапрасну, матушка, со мной всегда все в порядке.
– А где твоя зазнобушка, дочь воеводы Полябы Удалого – Дарина?
Люди говорят, что в жены ее берешь. О кулачном бое, в котором ты
норманна побил за нее, тоже речь ведут. Говорят, она красавица!
– Да еще какая! – воскликнул Богуслав. – Словно яркое солнышко,
словно утренняя заря, словно небеса лазоревые! Глянешь на нее единожды –
и на века залюбуешься! Вот когда увидишь ее – познаешь мою правоту,