– Ай, как не вежливо… – покачал головой Тарас и
обернулся к старшему товарищу, точно предлагая ему подивиться
дурному воспитанию спасенного. Это‑то Артема и отвлекло. Бандит
внезапно шагнул вперед, отбил в сторону нож и влепил ему кулаком в
левое ухо. Удар сбил Лазовского с ног и отшвырнул к стене. Нож
отлетел в сторону, звякнув о бетон.
– Так‑то лучше, ур‑род! – Тарас плюнул под ноги
жертве, а затем, озлившись, хорошенько пнул. – Это чтобы
запомнил, как ножом своим поганым тыкать.
В голове Артема шумело, болел отбитый бок, и потому он не сразу
разобрал смысла слов Рябого.
– …говорят, в Хрущобах один культ возник… Сатанинский, само
собой… Так они людей ловят и, как свиней, харчат. Людоеды, в общем.
Знаешь, они тебя бы уже, парень, как этого несчастного змеенога,
разделывали… Как зовут‑то?
– Отвечай, когда спрашивают! – рявкнул Тарас, занеся
ногу для следующего удара.
– Лазовский… Артем Лазовский. Я художник, – сказал
Артем через силу. Внутри все сжалось в ожидании боли, но новых
пинков не последовало.
– Так вот, Артем Лазовский… Художник! – выделил
последнее слово Рябой, заставив подельника коротко
хохотнуть. – Мы ж не каннибалы. Зла тебе причинять не станем,
но и отпустить просто так не можем. Сам понимаешь, за все надо
платить. А цены по нынешним временам страсть как выросли. Да и
жизнь – товар дорогой.
Старший бандит, как указкой, взмахнул окровавленным ножом и
повторил:
– Н‑да, очень дорогой!.. Так что задолжал ты нам, и немало.
Добра у такого босяка нет и быть не может, потому в уплату за
спасение мы тебя продадим.
Внутри Артема шевельнулась злость. Да что ж это такое?! Разве ж
можно так издеваться?! Нет, надо было ему в свое время спортом
заниматься, а не за компьютером до ночи сидеть. Но кто же знал, что
так все сложится?
– К‑кому? – с трудом выдавил он.
– Сектантам! Нет, не этим, людоедам, а другим… Они в районе
Дворца спорта обосновались. Сильно, собаки, Меченых не любят, ну то
не мое дело. Им рабы нужны, а на обмен они много полезных вещей
предлагают… Или у тебя возражения имеются?
Сволочь, еще и изгаляется! Сколько же всякой гнили после
Переноса наружу повылазило! Как же я вас всех ненавижу!
Бессильная ярость душила Артема, но уроки Тараса даром не
прошли, потому вслух говорить он ничего не стал. Дураку ясно, чем
закончится. Сила не на его стороне. Даже с ножом он слабее любого
из этих сытых наглых мерзавцев.