— Но, господин…
— Будешь милостыню собирать и
вылавливать крысиные тушки из канализации!
— Господин, я…
— В жопе колея! — прикрикнул Фицер,
после чего обхватил голову руками, выпучив на меня глаза. —
Рональд, я… Я обещаю, ты никогда больше не увидишь Гору, ты меня
понял?!
— Я все исправлю, господин
Фицер!
— Как, сукин ты сын?! Посыльный
полчаса назад принес весть, что Велизар начал спуск в расположение
гвардии!
— Я мигом, я… Я сейчас прибегу! —
крикнул я, прорвавшись через толпу счетоводов, которые загородили
путь к выходу.
— Можешь не возвращаться! — орал мне
в спину распорядитель, да так, что его голос эхом отражался от
высоких каменных стен вестибюля.
Гребаная икра! Чертов Фицер со
своими угрозами! Так и знал, что ничего хорошего от визита
придворного чародея к гвардейцам ждать не приходилось. Эх, да чего
там. Ведь я и сам знатно лопухнулся. Решил, что хватит времени
после порта, где я и взял продукты у купца из вольных городов,
забежать к Мариссе, проведать ее самочувствие. После собирался
впопыхах, а сверток с икрой скорее всего так и остался дома! Пока
спущусь на подъемнике, найду эту треклятую жижу из рыбьих потрохов,
а потом наверх… К тому моменту с Фицера уже спустят три шкуры, и он
не постесняется с лихвой отыграться на мне. Впрочем, затеряться в
Минаксе я всегда успею. Было бы глупо сдаваться без боя, даже не
попытавшись исправить ситуацию! А вдруг Велизар не сразу потянется
к своей любимой икорке? Все же он не пожрать туда поехал, а
какие-то дела обсудить. Наверное… А уж к тому времени, как
проголодаются, я буду тут как тут. Главное не отчаиваться!
Галерея, по которой я изначально и
пришел к зданию управления от подъемников, уже почти закончилась,
как вдруг из-за угла мне навстречу выбежал человек. Сбив незнакомца
с ног, я и сам повалился на мощеную булыжниками дорожку,
стукнувшись головой о деревянный бортик над пропастью.
— Да чтоб у тебя яйца лопнули, олух!
— прорычал я и замахнулся кулаком на упомянутую часть анатомии
незнакомца, но вовремя остановился — у дальней от обрыва стены
сидела девушка с рыжими волосами, один в один, как у моей Мариссы.
Она одной рукой уперлась в землю, пытаясь выпрямиться, а другой
прижимала к себе рулон бумаги, от которого ощутимо пахнуло
рыбой.
— Простите меня, — прошептала
девушка и жалобно шмыгнула. Я тут же подскочил к ней и, положив два
пальца на подбородок, поднял лицо к себе.