Рядом с собой я увидел и знаменитого
Ганта — одного из сильнейших воинов полка, который никогда не
расставался со своим двуручным мечом. Мастерство этого свирепого
воина было безупречным — Гант лихо крушил врагов своим чудовищным
оружием, буквально разрубая их податливые бездоспешные тела
пополам. Своей крепкой латной перчаткой он не боялся перехватывать
двуручник прямо за лезвие, чтобы наносить удары тяжелым
противовесом как дубиной, а заодно использовать силу рычага,
взрезая грудные клетки и распарывая животы.
Несмотря на наши отчаянные усилия,
клин солдат регулярной армии королевства пока так и не проложил
себе путь через море эрветов. С абсолютным презрением к смерти
дикари продолжали бесстрашно бросаться прямо на наши мечи. Они
завалили дорогу к стене собственными телами, и мои ноги не могли
найти твердую опору, скользя в крови и внутренностях десятков
врагов.
В груди то и дело возникали вспышки
нестерпимой рези, забитые мышцы отказывались повиноваться, и я с
трудом поднимал оружие, чтобы отразить очередную атаку. Давур
напирал по левую руку от меня, однако молодой боец уперся в
отчаянное сопротивление целой толпы дикарей, что то и дело били
дубинами и топорами в его щит, блокировав продвижение. Я понял, что
у нас оставались считаные секунды до того момента, как клин
окончательно утратит наступательную силу. Хуже всего тот факт, что
мы даже отступить были не в состоянии — пробитая моим десятком дыра
в рядах эрветов уже затянулась прямо за нашими спинами. Я вновь
оказался в окружении!
— Ну, это уже не смешно! — в сердцах
крикнул я, выбросив руку с зажатым в ней мечом в сторону ближайшего
дикаря. Глаза человека, и без того выпученные от боевого безумия
фанатика, округлились еще сильнее, когда острие клинка пробило ему
горло и распороло артерию жизни. Кровь фонтанчиком брызнула прямо
мне в лицо, и зрение заволокла багровая пелена. Инстинктивно
зажмурившись, я случайно опустил щит, в который толклись новые
эрветы, и проклятым дикарям удалось прорваться через нашу
оборону.
— Твою мать! — рявкнул Гант, после
чего раздался оглушительный треск костей. Меня обдало новой волной
горячей крови, в нагрудник ткнулось что-то острое, однако удар
прошел по касательной. Получив тычок в левое плечо, я припал на
одно колено, но смог устоять.