Быстро утерев глаза тканевым
рукавом, я смог посмотреть перед собой. Оказалось, эрветы
вклинились в узкое пространство между несколькими уцелевшими
солдатами Восьмого полка, в то время как остальные уже лежали на
полу, пополнив собой тяжелейшие потери Ригиторума в этот день
скорби. Враги чудом не добрались и до меня, а все благодаря Ганту,
который отважно ринулся вперед, грудью закрыв сослуживцев от
неминуемой гибели. Здоровяк, превосходивший меня по росту на
полторы головы, выписывал своей двуручкой смертоносные круги над
головой, и никто из эрветов не рисковал подойти к нему на длину
клинка. Обернувшись на нас с Давуром и еще двух бойцов, что стояли
на ногах, он громко заорал:
— Вперед!!! — и ринулся навстречу
смерти.
Закованное в сталь тело гиганта
проломило хлипкий строй дикарей, как ботинок разбивает едва
схватившийся лед на поверхности лужи. Гант обрушивал двуручник то
влево, то вправо, разя эрветов наповал. За могучим воителем
образовался широкий проход, и мы не упустили случай им
воспользоваться. Давур продолжал идти по левую руку от меня, щитом
отбивая нападки противника. На контратаку у него не оставалось ни
времени, ни сил — сейчас парень мог думать лишь о собственной
жизни.
Я в свою очередь развернулся спиной
вперед, и теперь семенил за Гантом задним ходом, чтобы надежно
прикрыть правый фланг нашего крохотного отряда. Пара бойцов
прикрывала тыл, дерзко отвечая на выпады эрветов.
Несмотря на всю мощь и богатырскую
силу Ганта, он все же был обыкновенным человеком, а не легендарным
рыцарем-башней. Он отважно бился с превосходящими силами
противника, однако эрветы то и дело умудрялись прошмыгнуть под его
смертоносным клинком. Неумелые удары диких людей были практически
безобидны, но эти ублюдки оказались слишком упорными. Они теряли
одного, двух, пятерых бойцов, но все равно лезли вперед, чтобы
ткнуть Ганта тупым кинжалом в уязвимое сочленение доспехов и тут же
погибнуть, начисто лишившись головы. Однако раз за разом Гант
получал все больше и больше незначительных царапин, которые, тем не
менее, сильно кровоточили. Видать, ублюдки использовали яды, что
нарушают свертываемость крови. С каждым шагом здоровяк терял все
больше и больше сил, ему было труднее замахиваться тяжелым мечом,
делать очередной шаг.
— Держись, брат! Держись, родной! —
кричал Давур в спину здоровяку, с ужасом наблюдая за его шаткой
походкой. — Еще совсем немного! Ну же!