Приближаясь к подножью Горы, Итерия
максимально расширялась, и через несколько сотен метров я с трудом
различал генеральские домики на противоположном берегу — отсюда они
казались игрушечными. Вскоре мирное течение реки разделялось
крупным островом на два рукава — Большую и Малую Итерию, которые
вскоре расходились в разные стороны. Лишь через три километра их
соединял небольшой Судоходный канал, призванный облегчить речную
навигацию. Как раз на этот пятачок земли в середине Итерии и лежал
мой путь — на довольно обширной площади острова располагался
главный храм ордена Луцис, а также все прилегающие к нему
постройки: общежития бойцов ордена, городок прислужников, кухни и
животноводческие фермы, снабжающие храм молоком, сыром и мясом.
Вскоре ноги привели меня к Парадному
мосту — мост этот пересекал Большую Итерию и соединял ее левый
берег с островом Луцис. До того, как остров был передан в ведение
церкви, здесь располагались армейские казармы, и по Парадному мосту
войска Ригиторума начинали свой торжественный марш по Дворцовому
проспекту. Мост этот был одним из, если не самым широким во всем
Ригиторуме. На его поверхности запросто мог поместиться любой из
феодальных полков королевства, которые вечно соперничали с
регулярной армией в численности и качестве вооружения своих
солдат.
В столь ранний час Парадный мост
оставался пустым, лишь в самом его начале со стороны острова Луцис
дворники начинали подметать обширное дорожное полотно. Боюсь, у
десяти человек на это уйдет большая часть дня, однако прислужники
ордена никогда не жаловались на это назначение — знай себе орудуй
метлой, и никаких больше распоряжений и криков. Красота!
Прямо передо мной высилась громада
Горы, однако верхушка ее терялась в мутном смоге. Солнце уже
окрепло, и лучи его осмелели, высветлив золото на куполах
королевского дворца и крышах домов знатных вельмож. Прищурившись от
этих ярких всполохов, я как можно скорее пересек мост, думая лишь о
том, как залягу в свою комнату и просплю минимум до обеда. Благо, я
был на официальном патруле, значит, ординарий уже не станет меня
трогать — я имел полное право на отдых. Живот недовольно заурчал,
но от чувства голода я без труда отмахнулся — лучше поем после сна,
иначе рискую свалиться головой в тарелку супа.