Мне было страшно. Одиноко. Уверенности в завтрашнем дне – ноль.
Но выживание оказалось тем самым квестом, что позволил мне
держаться наплаву и постоянно находиться в тонусе.
Я училась, подрабатывала, рожала. Нянчила сына, снова училась,
опять подрабатывала. К тому времени у меня появилась Юлька, и
вдвоём мы с Котей справлялись куда лучше, чем я одна.
Это была её идея – не вписывать Костика в паспорт.
– Так можно быстрее найти работу, – учила меня многоопытная
подруга. – С детьми, знаешь ли, не сильно нас привечают. Сама
подумай: ребёнок маленький, болеет. Как думает работодатель? Это
она не работать будет, а без конца на больничных сидеть. Они ж не в
курсе, какой у тебя замечательный Котя – здоровенький пацан,
тьфу-тьфу-тьфу, с отличным иммунитетом.
И эта «формула» действительно работала на «ура».
На новой работе в «СеверИнХоум» я пообвыклась, завела знакомых.
Простые люди меня любили. Улыбка, добрые слова, позитив порой
творят чудеса – этот урок я тоже выучила на «пять» с плюсом.
Впрочем, мне нетрудно было: я и без всяких принуждений, насилий над
собой и успокоительных мантр по характеру – весьма позитивная
девушка.
О Крокодиле я даже забывать стала, но он неожиданно напал из-за
угла. Хищник – что с него взять?
Геннадий
Она действовала на меня как удав – завораживала.
Да, я следил за ней. Исподтишка. Всё думал: что в ней такого,
что все эти люди тянут свои лапы, мечтают её пощупать, похлопать по
плечу, улыбнуться в ответ.
Лилька на мелочи не разменивалась: сияла щедро, как летнее
солнце. Её тепла хватало на всех. Кроме меня, естественно.
На глаза я ей старался не попадаться. Выжидал и вынашивал планы…
сам не знаю чего. Всё время тянуло на «а поговорить». Но все мои
мысленные диалоги сводились к спорам и выяснениям отношений. Явно
не то, что сейчас нужно.
Сил поговорить спокойно я в себе не чувствовал. Адов трэш. Я
вообще не подозревал, что вид работающего человека может так…
возбуждать. Будоражить. Приводить меня в неистовство.
Я думал о ней постоянно. И днём, и во время деловых переговоров,
и ночью, когда пялился в потолок. А когда засыпал, она приходила в
мои сны. Вскоре мне стало казаться, что я и на работу хожу
исключительно за тем, чтобы хоть одним глазом её увидеть.
Нереальная чушь. А ещё она вызывала непонятные доселе чувства. Я
смотрел на Лильку и хотел о ней заботиться. Оградить её от всех.
Накормить, в конце концов. То ли жалость, то ли жмотское
собственническое чувство меня терзало – я так и не разобрался. Ни
усиленные тренировки в спортзале, ни холодный душ не могли мне
помочь. Я словно заболел.