– Что на тебя нашло? – ворчит недовольно Гепардовна, а я потираю
запястье, где эта милая девушка, которую я весьма опрометчиво чуть
ли не полюбила всем сердцем, оставила следы своих цепких пальчиков.
– Это весьма плохо, если ты будешь неосторожно налетать на всех,
кто надумает пройтись коридорами офиса. К нам, знаешь ли, важные
персоны нередко захаживают.
– Я буду предельно осторожна, – склоняю голову, изображая
смирение, хотя внутри вулкан клокочет и пытается изрыгнуть
магму.
– Откуда ты его знаешь? – Гепардовна могла бы и не столь
внимательной быть, но везение – это не про меня.
– Кого? – строю из себя дурочку, лихорадочно думая, как
выкрутиться.
– Геннадия Романовича, естественно, – проявляет чудеса терпения
Мегера Бертовна. – Ты назвала его по имени. Хм, впрочем, и он тебя
тоже.
Взгляд у неё инквизиторско-задумчивый. Я для неё кукла Вуду, а
она – огромная игла, что сейчас пронзит насквозь.
– Виделись пару раз, – я почти не солгала. – Так, шапочное
знакомство. Я понятия не имела, что он Очень Большой Начальник.
– Теперь имеешь, – Гепардовна, растеряв всё своё благодушие и
радушие, разговаривала со мной сухо и официально. – У нас не
принято обращаться по имени, особенно к Очень Большому
Начальству.
Подчёркнуто, напоказ. Ну, да. Это только к таким, как я, можно
по имени и на «ты». Но мы птицы не гордые, перетопчемся.
С этого момента Ева Бертовна утратила всяческий интерес к нашей
экскурсии, выполняла свои обязанности – не более. С прохладцей
представила меня коллегам – таким же техработникам, как и я. По
классовой принадлежности, так сказать. Показала, где в этой обители
находится столовая, и мягко закруглилась.
Она выдала орудия труда и моющие средства, дала адрес ателье,
где мне помогут униформу подогнать и, брезгливо указав пальчиком на
мои кудряшки, что задорно торчали во все стороны, заявила:
– И вот это. У нас не принято, – демонстративно пощупала она
узел на затылке. – Спрятать, причесаться, выглядеть прилично.
Советую посетить парикмахерскую, сделать стрижку и выпрямить
безобразие.
Ага, разбежалась. Может, мне налысо постричься? Думаю, последний
вариант её бы устроил на все сто.
Короче, настроение у меня упало, эйфория облиняла до
уныло-серого цвета, но работу у меня никто не отнял – и то
хорошо.
Я вернулась в квартиру, которую мы снимали вместе с Юлькой.