Когда вертолет набрал высоту, командир группы подошел к
освобожденному генералу и, хлопнув по плечу, спросил:
– Стас, водки хочешь?
– Очень хочу, с тушенкой, если можно.
И пусть вас не удивляет такое запросто-фамильярное отношение к
высокому воинскому чину со стороны не очень высокого – в реальной
жизни Станислав Фролов имел то же звание, что и командир группы,
которого страшный человек дядя Володя Боксер накануне боя назвал
Бегемотом, то есть был подполковником. Кроме всех прочих талантов
он обладал изрядным даром перевоплощения и сыграть
вальяжно-хамоватого «дикорастущего» московского генерала ему было
нетрудно. На такого вот живца в виде самопального генерала с
«неограниченными полномочиями» и попались простодушный чеченский
бизнесмен Турпаев и его подельник – одна такая сука из штаба
группировки в генеральском чине.
– Сейчас дадут. Били сильно?
– Когда захватили, немного банок накидали для испуга. Я и
испугался. Больше не били, только жрать почти не давали.
Самый молодой офицер группы, старший лейтенант Борис Комиссаров,
позывной «Альт», которого за молодость и юношескую наивность в
группе называли не иначе как Борюсик, по-детски восторженно глядя
на умиротворенно курящего человека с позывным «Боксер», выдал:
– Как вы этого слона кончили, дядя Володя, я уж думал, все,
кранты.
– Спортсмены, – ответил тот, махнув рукой.
– Между прочим, Альтенок, – пользуясь случаем, решил
повоспитывать подчиненного командир, – я ведь против того, как ты
сказал, слона мог и тебя выпустить, и ты его должен был сделать.
Ясно?
– Ясно, командир, – и опять полез с вопросами, – дядя Володя, вы
ведь даже не разминались перед боем, почему?
– Всегда нужно быть готовыми, мы ведь не спортсмены, а
бойцы.
– Командир, – не выдержал еще один недавно принятый в группу
боец, – а правда, что дядя Володя – лучший рукопашник в
спецназе?
– Одни говорят, что он, другие, что Сова.
– Сова лучший, – Боксер снова закурил.
– Так ему, говорят, уже за пятьдесят.
– Сова и в восемьдесят будет лучшим.
Когда в доску пьяного Фролова заносили в транспортник, следующий
на Москву, он вдруг открыл глаза и приказал несущим его тело впредь
обращаться к нему исключительно по воинскому званию «товарищ
генерал-подполковник» и опять отключился.
Самолет набрал высоту и взял курс на столицу родины, которая у
нас все-таки осталась, на Москву. Командир подсел к безмятежно
любующемуся видом из иллюминатора.