«Почему же он никак не реагирует? — набатом звучала в голове
одна-единственная мысль. Мысль, от которой становилось тошно. —
Почему?»
Секунды шли, а взаимности она по-прежнему не ощущала.
«Нет! Я так больше не могу!»
Отчаянно всхлипнув, Белова попыталась отстраниться, окончательно
признав свое поражение.
Но Макаров вдруг «сломался». Словно протестуя, он грубо стиснул
Лену своими ручищами и утробно застонал, остервенело сминая ее губы
в ответ…
Несколькими месяцами ранее…
Ей снился сон. Дивный. Томный. Дурманящий.
Такой, которым зачастую проникаешься всеми фибрами души, веришь
в реальность происходящего и искренне сожалеешь после пробуждения,
внезапно осознав – то была лишь умелая игра воображения… не
более.
Но до тех пор, пока глаза закрыты, волшебство продолжается.
Вот и сейчас, пребывая в полудреме, Белова из последних сил
пыталась удержать растворяющиеся в сознании образы. Насытиться
эмоциями, от которых бабочки в животе порхали, а на лице расцветала
нежная улыбка.
Да только тщетно все. Она окончательно проснулась. Распахнув
веки, раздосадованно ударила кулаком по подушке и обиженно
захныкала в голос:
— Нечестно! На самом интересном месте!
Перевернувшись на спину, девушка бесцельно уставилась в потолок
пустым немигающим взглядом. Как же сильно хотелось ей сейчас
вернуться обратно. Вновь очутиться в своем сне. На морском
побережье, где всего секунду назад любовалась закатом в компании
незнакомца. Высокого. Сильного. И, кажется, взрослого. Нет.
Определенно взрослого, если судить по телосложению. Тот, кто так
крепко (даже по-хозяйски) обнимал ее со спины, буквально стискивая
ручищами талию, имел фигуру крупного сформировавшегося мужчины.
Пусть она не видела его лица, зато чувствовала сумасшедшую ауру
этого человека. Его стальную энергетику.
И его безумно горячее дыхание в своих волосах. На своей коже. На
себе.
От той странной вседозволенности, от их нечаянной близости
голова шла кругом. Сердце остервенело колотилось в груди. Дыхание
перехватывало, и внутри все сжималось от волнения. От невероятного
трепета, сковавшего все тело. Руки слишком сильно тряслись, а
колени предательски подгибались.
Кожа, сверхчувствительная и разгоряченная, покрывалась крупными
мурашками даже от мимолетного дуновения прохладного вечернего
бриза.
А в ушах до сих пор звучал тихий рокочущий шепот незнакомца: