Следующие две недели она провела как в аду!
В своем личном. Персональном. Аду.
Он снился ей почти каждую ночь! И чем чаще это происходило, тем
сильнее она теряла рассудок от своего учителя. Ведь сны с его
участием назвать безобидными язык не поворачивался. Всякий раз
просыпаясь в поту, тяжело дыша и дрожа всем телом на безбожно
смятых простынях, Лена чувствовала, что начинает медленно сходить с
ума. Потому что все картинки, которые ей рисовало подсознание,
разительно отличались от реальности. Реальности, в которой этот
мужчина был для нее недосягаем.
После той выходки на физкультуре Макаров совсем перестал ее
замечать.
Перестал с ней шутить. Перестал реагировать и улыбаться.
Держался теперь предельно холодно и отстраненно.
Да что там! Он даже здоровался с ней сквозь зубы!
Особенно после дня учителя…
Ириша не успела восстановиться к положенному сроку, и Лене
пришлось выступать одной. С сольной песней. К тому моменту слухи о
ее симпатии к Виктору Эдуардовичу распространились по всей школе.
Впрочем, она их и не пресекала.
В итоге даже первоклашки заговорщицки шептались, завидев
Белову:
— Смотрите, эта та сивая, которая в нашего физрука
втюрилась?
— Она самая! — без тени смущения грозно отзывалась девушка,
заставляя малышню с визгами разбегаться в стороны. Нет. Лена, как
ни странно, ни капли не стеснялась своих чувств. Не переживала
из-за их огласки. И массовые пересуды ее мало заботили.
«Плевать! Я в состоянии справиться с этим, как нефиг делать!
Смотрите и учитесь!»
На сцену в тот день она вышла с гордо поднятой головой.
Отыскала среди преподавателей, восседающих в первом ряду,
Виктора Эдуардовича (всегда собранного, всегда спокойного) и
чувственно запела. Хоть сердце и готово было разорваться в груди от
волнения, Белова намеренно удерживала на себе его хмурый взгляд.
Намеренно таращилась на учителя, не скрывая своего обожания.
Со стороны могло показаться, будто она вообще выступала
исключительно для него.
И ее посыл, ее молчаливый вызов ему определенно дошел до
адресата.
Скрипнув зубами, Макаров что-то шепнул на ухо их директору и с
совершенно непроницаемым выражением лица покинул актовый зал прямо
посреди концерта.
С тех самых пор мужчина игнорировал ее существование по полной
программе.
Да, Лене действительно было до лампочки на чужое мнение. Но
только… не на его!