«Он вообще не думает обо мне? Ни капельки? Неужели я совсем ему
не нравлюсь?»
— Ты чего творишь? — разгневанный голос Ирины выдернул Белову из
глубокой задумчивости, возвращая с небес на грешную землю. В
суровую реальность.
А если быть точнее, на большую перемену, в кабинет химии.
— Разборчивее пиши! — язвительно отозвался Красницкий, стирая
губкой с классной доски сегодняшнюю дату и тему урока. Ту самую,
которую Синицына закончила старательно выводить несколько секунд
назад. — Ничего же не понятно! Как курица лапой, честное слово!
— Какая еще курица? Я разборчиво написала!
— Разборчиво? Да даже кочегар наш – дядя Вася, если с перепоя
угольком на заборе начертит, и то лучше получится, чем у тебя!
— Значит… сам и пиши, контролер недоделанный!
— Не борзей, Синичка! Ты у нас дежурная!
Раздраженно застонав, Лена громко шибанула учебником по
парте.
«Нет! Это уже просто невыносимо!»
— Хватит! Я сама все напишу! — рявкнула, теряя терпение. — Если
помнишь, мы с Иришей обе дежурные до конца октября. Надеюсь, МОЙ
почерк тебя устроит?
— Вполне! — равнодушно пожал плечами одноклассник.
Белова быстрым шагом подбежала к доске и, вклинившись между
этими двумя забияками, написала все то же самое: сегодняшнюю дату и
тему урока.
Причем финальную точку поставила с такой злостью, с таким
нажимом, что мелок просто раскрошился в ее руке, перепачкав все
пальцы и ладони.
— Доволен? — растянула губы в саркастической ухмылке.
Вячеслав же брезгливо поморщился:
— Я-то да! А вот тебе бы не помешало… к Мойдодыру
наведаться!
Фыркнув, Лена демонстративно покинула кабинет, намереваясь как
можно скорее вымыть руки. Ближайшие умывальники располагались у
входа в столовую.
Только вот столовая и спортзал находились в одном крыле, у них
был общий коридор.
Настойчиво игнорируя непроизвольно ускорившийся пульс, она без
проблем добралась до самой крайней раковины, быстро омыла ладони
под проточной водой, перекрыла кран и уже развернулась, намереваясь
уйти.
Однако застыла на месте от представшей взору картины, точно
парализованная.
Сердце болезненно сжалось в груди.
Обида и ревность… заволокли сознание.
А эмоции не поддавались уже абсолютно никакому контролю.
Виктор Эдуардович стоял у входа в спортзал в окружении девушек
из 11 «Б».
Те заливисто хохотали, наперебой рассказывая ему о чем-то.