Саша повернулся к побледневшим
офицерам и присоединившемуся к ним перепуганному солдату радисту и
совершенно серьёзно сказал:
— В следующий раз будет значительно
хуже! В следующий раз я подброшу его вверх метров на сто или просто
раскатаю в круглый блин. Я это очень хорошо умею делать. Меня мама
учила, когда я ещё совсем маленьким был. Только она учила меня
раскатывать тесто скалкой или бутылкой, а я научился обходиться без
скалки и раскатывать не только тесто, но и бронетранспортёры. После
этого вам придётся писать кучу объяснительных по поводу того, каким
образом вам и вашим бойцам удалось довести исправную бронетехнику
до такого состояния, что её даже в переплавку отказываются
принимать. Это если вам удастся его от асфальта отскрести и назад в
часть переправить. Сами понимаете, если вы сошлётесь на меня, вы
оба даже под суд не попадёте. Закончите свои дни в психушке. Это и
тебя касается, солдат! — он помолчал, рассматривая лица военных, и
негромко закончил, — Я вас предупредил. Второго предупреждения не
будет. — и бросил им с мамой через плечо, — Идёмте и ничего не
бойтесь! Эти двое уже прониклись и осознали.
***
Они не видели, как старший из
офицеров с погонами капитана на плечах шинели, глядя им в спины,
медленно и как-то нерешительно потянулся рукой к висящей на широком
ремне кобуре. Его остановил младший, с погонами лейтенанта. Он
положил руку на плечо своему начальнику и негромко сказал:
— Не надо, товарищ капитан. Ничего
это не даст. Кроме того, не враги же они нам. Да и в спины стрелять
не было приказа...
Капитан убрал руку, оглянулся на
него, кивнул и сказал:
— Точно, не было! Зови Сидорчука,
пусть посмотрит двигатель и попробует завести. Нужно вернуть его на
прежнее место. Как он его, а? Ты о чём-нибудь подобном слышал?
Десять тонн, как пушинку, в воздух поднял! — и, оглянувшись на
радиста, приказал, — Эй, боец! Давай, вызывай Первого!
Четверг, 13 апреля
Леонид Ильич стоял у окна в
своём рабочем кабинете на Старой площади и с мрачным видом курил.
Сегодня четверг, и сегодня ему предстоит бой. Кроме обычных
вопросов военного и хозяйственного планов, последними пунктами
повестки заседания Политбюрокто-то из коллегпротащилчерез Секретариат два дополнительных
вопроса. Первый из них гласил: «О текущем состоянии идеологической
и политико-воспитательной работы в