А смартфона, что характерно, нет.
Может, меня тупо обнесли? А что – увидели, что лежит пожилой дядька
на скамейке, пошарили по карманам, прибрали к рукам смартфон а в
порядке моральной компенсации напихали туда вот этого, с
позволения, ретро? Да нет, вздор: Бритька - вот она, и при всем её
видимом добродушии шарить вот так, внаглую, по карманам
собаковладельца вряд ли кто-нибудь решится. Я бы на их месте точно
не рискнул.
И только тут до меня дошло, что рука
эта не моя – во всяком случае, правая, которая сжимает сейчас
горсть советской меди. Да и рукав, из которого она высовывается,
тоже не совсем мой.
Я разжал кулак, мелочь посыпалась на
землю, и Бритька немедленно принялась её обнюхивать. Но мне было не
до монеток - вместо немаленькой волосатой лапищи, украшенной на
тыльной стороне парочкой шрамов и большим бугристым пятном, следом
старого ожога, глазам моим предстала розовая, как бы даже не
детская кожа. Да, точно: вот и ногти обгрызены, помнится, в школе
любил я это дело, за что постоянно попадало от родителей. И ещё –
на внутренней стороне запястья почти стёртые, но всё же вполне
различимые строки, сделанные чернильной ручкой. Какие-то
математические формулы – помнится, в школе мы частенько прибегали к
подобному методу.
…Но это ж когда было? И… что вообще
происходит, а?..
Звонкий, тревожный, с повизгиванием,
лай стал мне ответом.
Быстрый осмотр себя, любимого.
Собака, встревоженная хозяйским непонятным поведением, всё
порывалась, встать на колени передними лапами, лизнуть - да так
настойчиво, что пришлось строго на неё прикрикнуть. Впрочем,
процессу она особенно не помешала – да и чем помешаешь, если
основные моменты стали понятны в первые же секунды, причём с
очевидностью неумолимой и неотвратимой?
Итак, это я, моё собственное тело,
тут сомнений быть не может. Как и в том, что телу этому сейчас
четырнадцать лет, ни годом больше, и ни годом меньше. Из чего это
следует, спросите? Да вот из тёмно-синей корочки, нашедшейся в
наружном кармане школьного пиджака, из первого моего удостоверения,
которым я, помнится, ужасно гордился. Ну да, оно самое и есть:
золочёный силуэт первого спутника на обложке, а внутри – «Кружок
юных космонавтов при Московском Центральном Дворце Пионеров и
Школьников, печать, имя-фамилия (Монахов Алексей, это я самый и
есть), учащийся восьмого класса «В» школы номер семь города Москва.
А ещё – дата. Нет, не рождения, а выдачи документа – девятое
октября 1974 года. Как сейчас помню: торжественное занятие кружка
юных космонавтов, состоявшееся в малом зале Дворца (того, что в
левом крыле главного корпуса, позади купола планетария) где нам в
торжественной обстановке вручают эти вот самые корочки… Дело было в
прошлом календарном (и, соответственно, в текущем учебном) году,
так что подсчёты провести несложно.